«Новости ООН» – 24 марта 2022

«Каждый день журналисты и работники СМИ рискуют своей жизнью в Украине, чтобы [...] информировать мир о реалиях этой войны», – заявила генеральный директор ЮНЕСКО Одрэ Азуле. По ее словам, в ЮНЕСКО полны решимости поддерживать и защищать их всеми возможными способами. Служба новостей ООН поговорила об этом с журналисткой «Новой газеты» Еленой Костюченко, которая работает сейчас на юге Украины – в частности, в Одессе и Николаеве, – сообщает агентство «Новости ООН»

– Независимым журналистам из России, работающим сегодня под обстрелами на территории Украины, приходится не только думать о безопасности, но и о том, как максимально объективно рассказывать о событиях в условиях нового ограничительного законодательства. Вы уже несколько недель находитесь на территории Украины, вы делаете репортажи из разных городов. Как Вы перемещаетесь между населенными пунктами в таких условиях и насколько это безопасно?

ЕК: Безопасность относительна – идет война. Но я не могу сказать, что рискую больше, чем люди, которые здесь живут. Я рискую точно так же. Общественный транспорт ходит не везде, и я передвигаюсь в основном гражданскими машинами, мне очень помогают в этом местные жители.

– ЮНЕСКО было выделено 125 комплектов индивидуальной защиты для журналистов, работающих сейчас на территории Украины. По Вашим оценкам, могут ли журналисты свободно получить к ним доступ?

ЕК: Не могу сказать за всех журналистов. Конкретно я приехала сюда с редакционными бронежилетами и касками, поэтому мне никуда специально не нужно было обращаться.

– Не возникает ли у Вас проблем с мобильной связью и интернетом во время работы?

ЕК: Всё очень зависит от населенного пункта. Например, я сейчас нахожусь на юге Украины, и лично у меня сложностей со связью не возникало.

– Всегда ли Вам удается обеспечивать безопасность во время обстрелов? 

ЕК: Зависит от места. Например, в Одессе со многих домов сняли домофон, и теперь в подъезд могут проникнуть только люди с магнитным ключом. Или, если воздушная тревога застает, условно говоря, посреди улицы, то не всегда есть возможность где-то укрыться.\Чаще всего в городских условиях есть подземные переходы, есть магазины с подвалами, куда можно попасть. Я сейчас в Николаеве, и люди предпочитают не спускаться в подвал, потому что по городу распространяются слухи, что, укрываясь в подвале, можно остаться под завалами и задохнуться.

Здесь телевидение активно продвигает «правило двух стен» – оно заключается в том, что при обстреле в помещении надо встать между двумя стенами для безопасности. Но это не совсем так, потому что эти две стены должны быть несущие. Однако здесь большинство квартир, в тех домах, где я была, так устроены, что несущие стены – только по периметру квартиры. А межкомнатные перегородки легко пробиваются осколками.

– Вы работаете на российское СМИ в то время, как в России была введена уголовная ответственность за «фейки о действиях российской армии» и действия российской армии на территории Украины необходимо называть «спецоперацией». Что это изменило в Вашей работе?

ЕК: Моя редакция приняла решение, что мы продолжим выходить и освещать происходящее, несмотря на закон. Поэтому какая-то часть информации из текста выбрасывается. В то же время мы разработали специальную систему отметок, чтобы военная цензура была видимой, а читатели понимали, что какие-то куски или отдельные слова из текста вырезаны – например, слово «война».

Но я опубликовала полную версию в других изданиях, которые по тем или иным причинам могут себе позволить не соблюдать российский закон. Я стараюсь, чтобы у моих читателей все равно сохранялся доступ к полной информации.

– Не возникало ли у Вас каких-то сложностей или недопонимания при проверках из-за российского паспорта?

ЕК: Больших проблем не возникало. Были более тщательные проверки на блокпостах, на то, чтобы установить мою личность, подтвердить, что я журналист. Но всё равно они заканчивались довольно быстро.

АС: Насколько легко люди идут с Вами на контакт, учитывая, что Вы российская журналистка?

ЕК: Бывают разные случаи. Но в принципе люди знают, что такое «Новая газета», что мы освещаем и что мы не принадлежим к системе российской пропаганды, а, наоборот, стараемся объективно информировать наших читателей. Украинцы хотят «достучаться» до россиян, хотят, чтобы они знали, что здесь на самом деле происходит. Поэтому со мной разговаривают.

– Что Вам психологически дается сейчас сложнее всего?

ЕК: Я очень много сил и времени трачу на сбор и обработку информации. Чтобы эмоционально переживать войну, у меня не остается времени. Думаю, что буду эмоционально проживать эти события, когда уже уеду отсюда.

– Как долго Вы ещё планируете освещать конфликт?

ЕК: Пока у меня есть на это силы.

АС: Чья поддержка Вам помогает больше всего в таких условиях?

ЕК: Поддержка моей редакции, поддержка местных жителей, поддержка моих читателей и моих близких друзей.