Об авторе: Игорь Николаевич Панкратенко – доктор политических наук, член научного совета Института исследований Центральной Азии и Афганистана «Иран–Восток» (Иран).

К напоминаниям Пекина о необходимости выплачивать долги в Бишкеке, как, впрочем, и в Душанбе, давно уже относятся как к некоему скучному ритуалу. «Они привычно напомнили, мы привычно ответили, что да, конечно, когда-нибудь непременно». После чего все возвращается в привычное русло – Пекин вновь выделяет, Бишкек вновь осваивает.

И когда посол КНР в Киргизии Сяо Цинхуа в марте нынешнего года вновь завел разговор о долгах этого центральноазиатского государства, представители местного истеблишмента приготовились было к тому, что все пройдет по привычному шаблону, без излишнего драматизма. Но привычная схема была в этот раз китайским дипломатом нарушена. «Китай выдает кредиты на облегченных условиях. Мы все знаем, что Кыргызстан извлек из этого выгоду. Погашение кредита будет осуществляться по соглашению. Китайская сторона не рассматривает иные варианты», – заявил он, причем, как подчеркнули в местных СМИ, «в резкой форме».

Ни для кого не является новостью, что на сегодняшний день Киргизия задолжала Экспортно-импортному банку Китая 1 млрд 711 млн долл., что составляет 41,3% от объема всего внешнего долга Бишкека. Как не является новостью и то обстоятельство, что эта ситуация складывалась годами, что Пекин был прекрасно проинформирован, мягко говоря, о недостаточной финансовой состоятельности Бишкека. Но тем не менее продолжал кредитовать. Что же изменилось сейчас?

И другой вопрос – 1 млрд 700 млн, конечно, для Киргизии деньги огромные. Но для КНР, особенно если сопоставить эту сумму с тем, сколько закачивалось без серьезных гарантий, а потом просто списывалось в Африку или некоторые государства Южной Азии, средства не слишком большие. Почему же официальный представитель Пекина решил так заострить данный вопрос?

Добавлю еще интриги. Размер долга Киргизии – это всего 1,3% от тех 124 млрд, которые Си Цзиньпин в мае прошлого года пообещал выделить на реализацию той самой его знаменитой «Инициативы Пояса и Пути» (BeltandRoadInitiative, BRI), активным участником которой является Бишкек. И большая часть его долгов Пекину возникла именно в ходе «сопряжения» экономики Киргизии с этим китайским мегапроектом.

Туман над «Поясом», туман в «Пути»

Да, с BRI далеко не все ясно. Даже озвученные четыре года назад его первоначальные названия – «Экономическое пространство Шелкового пути» (ЭПШП) и «Морской Шелковый путь» (МШП) – по инициативе китайской стороны полностью вышли из официального употребления.

Скажу больше. Документ «Стратегический план строительства Экономического пояса Шелкового пути и Морского Шелкового пути ХХI века» был принят на заседании ЦК КПК и Госсовета КНР 

2 декабря 2014 года, но до сих пор остается закрытым. Все карты, описывающие «китайское видение» маршрута Нового шелкового пути, имеют неофициальный характер, а государственным СМИ настоятельно рекомендовано вообще не публиковать карты с конкретными транспортными коридорами.

Что примечательно, до недавнего времени «Инициатива Пояса и Пути» не сопровождалась конкретными итоговыми цифрами и целевыми ориентирами, так называемым KPI – сколько конкретно кредитов будет выдано, сколько дорог построено и т.д. Тем более удивительным это обстоятельство выглядело на фоне того, что «Инициативу» курировал не абы кто, а Госкомитет по реформам и развитию, бывший Госплан КНР, для которого любая цифра носила сакральный характер. От ответа на прямой вопрос об этой странности, который задавал автор своим собеседникам из официальных и экспертных кругов в КНР, они откровенно уходили, ссылаясь на то, что из-за своей глобальности «Инициатива» сопряжена с огромным количеством факторов, которые Пекину не подвластны, и, следовательно, о какой-то экономической конкретике говорить преждевременно.

Но все эти, как и многие другие, «туманные места» китайской инициативы не отменяют одного важного обстоятельства – деньги под нее выделялись и вполне успешно осваивались в государствах, решивших присоединиться к этой инициативе. В том числе – в странах Центральной Азии, участие которых в сухопутном сегменте «Пути» приняло масштабный характер.

Китай Си Цзиньпина – это учет и контроль

Любая туманность в стратегических проектах эффективна только в одном аспекте – в ней стремительно и бесследно могут исчезнуть любые суммы. Тем более что в вопросах выдачи кредитов, связанных с инициативой «Пояс и Путь», китайские чиновники практиковали весьма нестандартный, в чем-то даже уникальный подход. Еще год назад представители уже упоминавшегося выше Госкомитета по реформам и развитию – пусть и с оговорками, пусть и с просьбой не ссылаться на них, но вполне конкретно – говорили о том, что Пекин готов потерять 80% инвестиций в Пакистане, 50% в Мьянме и 30% в Средней Азии. Что, по сути, давало и китайским чиновникам, и местным элитам весьма приятные суммы откатов и освоений.

Наивно было бы считать, что Си Цзиньпин и его команда этого не понимали. Но до определенного времени предпочитали не делать резких шагов. Что, как выяснилось чуть позже, означало вовсе не бездействие и конфуцианское «созерцание благородным мужем несовершенства мира». А вполне конкретную и масштабную работу по созданию и запуску механизмов борьбы с разворовыванием и неэффективным использованием бюджета «Пояса и Пути». О чем и было объявлено на прошедшей в минувшем месяце сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП).

Сначала делегаты единодушно одобрили создание Национальной надзорной комиссии (ННК) – суперведомства по государственному контролю и борьбе с коррупцией с огромными полномочиями – и столь же единодушно одобрили кандидатуру его председателя. Которым стал товарищ Ян Сяоду, один из ближайших соратников Си Цзиньпина, ранее последовательно возглавлявшего Министерство контроля и Национальное бюро по противодействию коррупции. А затем утвердили документ о проведении административной реформы, один из пунктов которого предусматривает «создание Агентства по контролю за программами финансовой помощи странам, участвующим в инициативе «Пояс и Путь».

Но пока эта структура еще формируется, пока за контроль над ней идет аппаратная борьба – исход которой, впрочем, предрешен за явным преимуществом ННК и ее председателя, – кто начнет аудит кредитов? Правильно, ведомство товарища Сяоду. На которое, кстати, возложено еще и общее руководство кампанией по масштабной проверке, а в ряде случаев и зачистки частных китайских компаний, экспансия которых на международные рынки и в те же государства Центральной Азии поддерживалась кредитами государственных банков КНР.

Китайские чиновники и дипломаты, причастные к распределению средств в рамках инициативы «Пояс и Путь», столь недвусмысленный сигнал поняли правильно. И поспешили, как это сделал посол КНР в Киргизии, предупредить местные элиты о том, что наступают сложные времена. Долги, конечно, сразу вернуть не потребуют, кредитные линии не закроют, но вот отчитываться заставят за каждый юань.

Словом, уже в ближайшее время многим официальным лицам в Бишкеке, Душанбе и далее по списку предстоит отвечать на весьма неприятные вопросы китайских представителей. Причем у некоторых из них в карманах пиджаков будут лежать полномочия, подписанные председателем Национальной надзорной комиссии КНР товарищем Сяоду. Не исключено, что эти вопросы будут заданы в не менее резкой форме, чем со стороны Сяо Цинхуа. 

Источник:ng.ru