Завтра в Бишкеке завершается XVI ежегодный международный кинофестиваль документальных фильмов о правах человека «Бир дуйно», посвящённый на этот раз теме «Климат и кризисы: ситуация с фундаментальными правами граждан». В программе конкурса были 22 документальные картины из Украины, Чехии, Франции, Словакии, Германии, Казахстана, Кыргызстана.

Но 15-16 ноября возникли проблемы с показом – фестиваль чуть не сорвали, причём директор кинотеатра заявил, что запрет касается двух фильмов «по причине содержания в них пропаганды войны без предоставления письменного уведомления об этом» и что «в прошлом году показали все фильмы, потому что время было другое».  Но какой автор сам признается, что его произведения – пропаганда войны?

Ясно, что «время изменилось» в связи с войной в Украине, а в России, развязавшей эту войну, любые сведения из первых рук с фронта или сообщения о состоянии её армии и мобилизованных могут расцениваться и расцениваются как «дискредитация вооружённых сил» и задерживаются даже те, кто выходит на пикеты с чистыми листами бумаги – никто не должен иметь никакого мнения о происходящем.

На этом же фестивале в 2013 году были запрещены фильмы «Я гей и мусульманин», снятый в Марокко голландским режиссёром Крисом Беллони, и «Азимжан Аскаров», снятый международной правозащитной организацией Freedom House. Но тогда возникает вопрос – а где ещё показывать такие фильмы с альтернативной точкой зрения авторов, как не на фестивалях по правам человека?

Если власти волевыми методами начнут оберегать нас от чего-то, по их мнению, нежелательного, можно быстро превратиться в закрытое общество наподобие советского, когда под запретом были не только любые сцены насилия или некоммунистические мнения, но и «Битлз», и самые обычные джинсы. Вопрос в том, кто определяет и советует властям в таких вопросах – что запрещать и что разрешать?

Если подходить к вопросу с такой извращённой точки зрения запрета пропаганды насилия, то можно назвать «пропагандой» насилия и войны, например, и полотно Пабло Пикассо «Герника», и фильмы Сергея Бондарчука «Война и мир» или Юрия Озерова «Освобождение». Вопрос ведь не в самих сценах, а в том, к чему эти картины призывают, какие чувства в зрителе возбуждают, как его воспитывают.

Не говоря уже о резком неприятии в своё время кыргызской общественностью повести Чингиза Айтматова «Джамиля», некоторые вполне авторитетные люди критиковали и «Белый пароход». Знаменитый казахский писатель Ануар Алимжанов со страниц московской «Литературной газеты» писал, что после гибели мальчика «ничего не остаётся». На что Айтматов ответил в той же «ЛГ», что «остаётся ещё читатель».

По большому счёту, решать должны читатели и зрители, но они должны быть подготовленными и отличать пропаганду от искусства. В вопросе с картинами «Этот дождь никогда не прекратится» про войну в Сирии и «Мара» о выборах в Беларуси, думается, не обошлось без влияния российской пропаганды. В апреле в Бишкеке были запрещены к показу откровенно пропагандистские фильмы про Донбасс, и это как бы ответ.

К сожалению, когда это очень необходимо, не говорят своего слова члены отборочного жюри фестиваля – почему они эти фильмы отобрали для показа, какую они представляют общественную, фактологическую или художественную ценность и актуальность, как могут повлиять на общественное сознание, какая может быть и будет реакция со стороны консерваторов и передовой части истеблишмента.

Нужны высокопрофессиональные кинокритики, искусствоведы и вообще интеллектуалы, которые бы аргументированно и, главное, оперативно отвечали на возникающие в обществе и у чиновников вопросы – что есть искусство, а что – поделка с налётом пропаганды. То же самое происходит и в журналистике, и вполне серьёзные авторитеты иногда защищают откровенную пропаганду как проявление свободы слова.

Время на дворе такое, что средства демократии, благодаря этой демократии, используются против самой демократии. Это как террористы используют свободу, благодаря этой свободе, против самой свободы. Это как некоторые державы, имея в кармане абсолютное право вето на любую против себя критику, отказывают целым нациям и суверенным государствам в праве на существование и самостоятельное развитие.

И одно дело – обычный фильмопрокат и совсем другое – фестивали, где всегда должно быть место для экспериментов, авторского взгляда и даже эпатажа. И в их рамках нужны круглые столы и лаборатории-мастерские для особо интересующихся. Как писал Курт Воннегут, если бы художники ещё и объясняли зрителям свои картины, любителей искусства в обществе было бы значительно больше.