2. Древняя Кумания. Древние кочевники курганных культур: предки и потомки

В древности скотоводы-кочевники мигрировали на огромной территории, охватывая всю степную полосу Евразии от озера Байкал на востоке до реки Дон на западе. На этой огромной территории происходило становление древних кочевых обществ и их цивилизаций, у истоков которых стояли скифы, саки, динлины, усуни, юэчжи, хунну, гэгуни (кыргызы), цзюеще (кыпчаки) и др.

Несмотря на то, что кочевые общества имели особый способ производства и особенности развития, диктовавшие свои условия на их развитие, им все же удавалось формировать собственные национально-этнические государства, строить кочевые империи, влиять на исторические и политические процессы не только в Евразии, но и в целом мире.

Тянь-Шань как горная система, раскинувшаяся на огромной территории, начиная от западных пределов Джунгарии на востоке и до Кара-Тага на западе, издревле признавался одним из центральных регионов кочевого мира и всегда интересовал кочевников своим стратегическим месторасположением. Горная цепь Тянь-Шаня, раскинувшаяся на 2500 км, делится на Восточный, Западный и Центральный Тянь-Шань, где проходили торговые пути, которые влияли на развитие и эволюцию кочевых обществ их общественной стуктуры, создавая благоприятные условия для качественно новой жизни в степи. На Центральном Тянь-Шане развивалось скотоводство, а Восточный и Западный Тянь-Шань находились в непосредственной близости к земледельческим культурным оазисам Илийской и Ферганской долин, откуда доставлялись пшеница и другие необходимые товары для скотоводов.

Еще одна из особенностей Тянь-Шаня заключалась в том, что горная цепь Тянь-Шаня находилась в центре горных систем Евразии. С востока она имела выход на Саяно-Алтайский регион, с запада – на Кавказ. Эти три евразийские горные системы составляли своеобразный треугольник и служили незаменимой опорой для кочевников, издревле мигрировавших с востока на запад и наоборот. Горные системы, являясь одним из главных условий для развития скотоводства и обеспечения безопасности, были стратегически и экономически выгодны для кочевников. Горные массивы служили им в качестве надежного тыла, укрытия и щита ни только для малых и слабых, но и для крупных объединений и племенных союзов. 

С древних времен здесь у подножия Небесных гор проживали и строили свои государства кангюйцы, саки, усуни, юэчжи, среднеазиатские хунну, он ок будуны, тюргеши, кыргызы и др. В средние века Тянь-Шань и прилегающие к нему регионы находились в центре миграционных и этнических процессов, где удостаивались построить свои государства могущественные племена кочевников, такие как тюргеши, карлуки, караханидские тюрки, кара китаи, моголы и кыргызы.

В античных исторических источниках на самом востоке Центральной Азии отмечались три народа – Серы, Фруны и Тохары. Первые отождествлялись со страной-производителем шёлка (от греч. sirkon; от кит. sir, sirkek) – Китаем, вторые – с могущественными хунну, а третьи – с европеоидными тохарами, история которых вызывает большой интерес в науке.

Однако следует отметить, что исторические источники сообщают о трех соседних владениях, которые находились на пути миграционных потоков восточных кочевников, возглавляемых юэчжи и хунну на запад - Кангюй, Усунь и Худэ, располагавшихся в Алтай-Тяньшаньском регионе. При этом они имели прямое влияние на миграционные и этнические процессы на просторах Евразии.

Многих ученых интересовали история и происхождение восточных европеоидных племен кангюйцев, юэчжей, саков, усуней и других, чья история восходила к эпохе бронзового века и раннего железа. Можно отметить разработки ряда ученых Н.А.Аристова [41.], В.В.Бартольда [68.], Л.Н.Гумилева [171.], А.Н.Бернштама [94; 98.], В.П.Алексеева [30.], которые высказывали весьма интересные мнения по поводу развития древних индоевропейских этносов Центральной Азии. Н.А.Аристов, В.В.Бартольд, Л.Н.Гумилев, А.Н.Бернштам и другие рассматривали усуней и кыргызов как поколения динлинов. Л.Гумилев к динлинам относил и юэчжи [411.-С. 63].

По мнению Н.А.Аристова, в древности центральноазиатский регион был наполнен потомками индоевропейских племен динлинов и динлинообразных племен, которые еще в глубокую древность слились с монголоидными племенами хунну, обитавшими на самом востоке степи. Н.А.Аристов писал, что в регионе существовал целый «ряд народов из расы голубоглазых и русоволосых блондинов», а именно: усуни, сулэ, кутэ, динлины, кагасы (кыргызы – Т.А.) и аланы. Белокурые племена арийцев «огибали нагорную Азию широким полукругом и жили к северу от… хунну, начиная от Байкала, на отдаленном востоке… до Согдианы» [41.-С.130]. 

А.Н.Бернштам, отмечая важное значение в развитии скотоводства в Притяньшанье для кочевых обществ саков, усуней и тюрков, писал: «...сакская культура... является основой для культуры усуней, широко распространенной в Семиречье» [93. –С. 152]. Ученый полагал, что «к рубежу, особенно к началу н.э. тюркоязычность была сравнительно широко распространена среди усуней...» [95.-С. 215]. Более того, по мнению ученого, «в Семиречье, где были блестящие условия для развития кочевого скотоводства, тюркский этногенез шел особенно интенсивно...», и именно эта территория «в Средней Азии является узлом, центром тюркского этногенеза» [93.-С. 153-154].

В то же время Л.Гумилев рассматривал хунну как смесь их предков монголоидов с европеоидными динлинами. По его мнению, енисейские кыргызы могли образоваться не только из смешения гяньгуней с динлинами, но и с хунну (гуннами) [411. –С. 63].

А.Н.Бернштам попытался рассмотреть древнее население Енисея и Тянь-Шаня как единый этнос, обитавший в едином этнокультурном пространстве, что было разорвано на две ветви с вторжением могущественных хунну, а в конце I тыс.н.э. вновь воссоединившийся в результате миграции и переселения части енисейских кыргызов на Тянь-Шань.

А.Н.Бернштам писал, что еще в период раннего железа, в I тысячелетии до н.э. наблюдалась этнокультурная общность кочевников Енисея и Тянь-Шаня, характерная для культуры племен адроновского этапа. «Локальные различия нарастают ближе к скифской эпохе. Характерно для этого времени бытование на Енисее и Тянь-Шане по существу одного и того же расового типа, который мы можем именовать динлинским» [99. -С. 176.]. А.Н.Бернштам рассматривал кыргызов как голубоглазых и рыжеволосых потомков динлинов.

Разработки А.Н.Бернштама до сих пор являются актуальными и имеют важное значение в исследовании истории древних кыргызов, которые были сформированы в результате взаимодействия древних динлинов, усуней, хунну и других восточных племен. Кыргызы и их культура развивались под влиянием саков, усуней, хуннов, юэчжей, канцюйцев, динлинов, с которыми они жили в непосредственном соседстве.

По мнению А.Н.Бернштама, история кыргызского народа восходит к IV в. до н.э., представляя единую этнокультурную общность кочевых племен Енисея и Тянь-Шаня.

Однако с вторжением хунну были разорваны связи между Енисеем и Тянь-Шанем, что превратило вышеотмеченные регионы в театр постоянных военных налетов со стороны хунну и других могущественных племен Центральной Азии. Хунну постоянно нагнетали обстановку как против усуней на юге, так и против кыргызов на Севере, что привело к разделению народа на две ветви – «тяньшаньскую и енисейскую» [99.-С. 177.].

Эта ситуация сохранялась и в последующие периоды при господстве сяньби, тоба и жужаней, обе «ветви» были вынуждены существовать врозь. А.Н.Бернштам является одним из первых ученых, придерживавшихся гипотезы поэтапного переселения кыргызов с Енисея на Тянь-Шань. А.Н.Бернштам считал Кенкольский могильник памятником эпохи владыки хунну Чжичжи шаньюя, который переселил хунну и кыргызов с владения Гяньгуней в долину реки Талас в середине I в. до н.э. [99.-С. 177.]. А.Н.Бернштам также видел в предметах торевтики из Кочкорского клада и погребения с конем следы кыргызской культуры, экспортированной с Енисея на Тянь-Шань.

Касаясь истории кыргызов в период древних тюрков, А.Н.Бернштам считал, что в данное время енисейские и тяньшаньские кыргызы были объединены в рамках Великого Тюркского каганата. В то же время западными тюрками делались попытки подчинить енисейских кыргызов мечом. Т.е. была попытка объединить Енисей и Тянь-Шань в рамках Западно-Тюркского каганата.

В VIII в. енисейские кыргызы возродили свою государственность во главе с Барсбек каганом. Далее, вступившие в противоборство друг с другом тюрки и уйгуры вели войну на два фронта. В 840 году кыргызы ликвидировали господство Тогуз-огузского каганата и установили свое господство над Центральной Азией. IX-X вв. в истории кыргызов ознаменованы как эпоха Кыргызского Великодержавия и сложения великого произведения искусства кыргызов - героического эпоса Манас» [99.- С. 177.]. В последующие периоды кыргызы потерпели поражение и их государственность пала под ударами более могущественных кара-китаев и монголов. «Кыргызское государство на Енисее сходит на нет» [340. - С. 104-116.].

А.Н.Бернштам считал, что прототипом Манаса мог быть кыргызский каган, одержавший верх над тогуз-гузами (уйгурами) в 840 году. По его мнению, им был Яглакар-хан. Однако в результате нового прочтения памятника С.Г.Кляшторным было выяснено, что памятник посвящен уйгурскому генералу, кыргызу по происхождению – Бойла Кутлук Яргану, служившему уйгурскому кагану. В.П.Алексеев [30.-С.114-115.], изучив и обобщив антропологические материалы, поддержал мнение А.Н.Бернштама о генетическом родстве енисейских и тяньшаньских кыргызов.

Миграционные процессы являлись одной из важных особенностей жизни кочевников, приводивших всю степь в движение, оказывая огромное влияние на изменение этнополитической ситуации в регионе, обуславливая падение слабых и малых государственных образований и обществ, в то же время, создавая условия для образования и формирования новых модернизированных государств и обществ.

В изучаемый период восточные кочевые племена, в том числе енисейские кыргызы, приняв непосредственное участие в миграционных и этнических процессах в Притяньшанье и сопредельных регионах, играли важную роль в развитии кыргызского этноса на саяно-алтайском и тяньшаньском этапах развития. Но, к сожалению, многие вопросы оставались до сих пор малоизученными, особенно роль и значение аристократических кланов, крупных и малых племен в истории региона и формировании новых государств и этносов, в том числе кыргызского народа.

Однако следует отметить, что несмотря на то, что древние народы Севера описывались как индоевропейские племена, в опеределенной мере можно встретить схожие моменты в их верованиях, жизни и быте с тюркскими племенами Саяно-Алтая. Особенно это наблюдается в описаниях скифского племени и страны гипербореев. Согласно источникам, гипербореи [163. IV. 33, 34, 35, 36.] обитали на востоке от Урала.

Последние рассматривались как предки кельтов и киммерийцев, которые начали миграцию восточных племен на Запад. В исторических источниках сохранились более точные координаты северной страны Гипербореи («живущие за северным ветром – Бореем»). Античные авторы располагали ее на самом крайнем севере земли. Гиперборея находилась к северу от обитаемых земель, за степным скифским поясом, за Рипейскими горами. Тесно общалась с античным миром.

Клавдий Птолемей упоминал о соседстве гипербореев и сарматов, обитавших в районах рек Танаиса (Дона) и Ра (Волги). Более четкую картину расположения скифских племен находим у Дамаста Сигейского: «Выше скифов живут исседоны, еще выше этих – аримаспы, дальше Рипейские горы, с которых дует Борей и никогда не сходит снег, а за этими горами живут гипербореи до другого моря» [292.-С. 321, 281-323; 544.-С.74-75; 115.]. Исседоны жили к югу от реки Тарим, а Рипейские горы соответствовали Уральским горам. В Н.Татищев в первом томе своей монографии «История Российская», коментируя источники по поводу исседонов отмечал, что «Есседоны, мню, имянованы комани, у русских угры» [544.- С.172]. Т. е. исседонов он отождествлял с команами.

Страбон упоминал об окраинной северной территории в Гиперборее, полярной оконечности Земли, именуемой Туле (Тула), столицей которой был город Гелиополь – Солнце. Полагали, что город, представляя центр владения Туле (Тула), располагался где-то на берегу реки Волга.

Символом Гипербореи была Лебедь. Гипербореи почитали Солнцебога Аполлона, культ которого был широко распространен в их стране. По легенде, Солнцебог Аполлон был рожден титанидой Лето на острове Делос в Гиперборее. В день его рождения весь остров Делос залили потоки солнечного света. Родился в седьмой день месяца, семимесячным ребенком [359.- С. 408.]. Когда он родился, лебеди с Пактола проделали семь кругов над Делосом и воспели его. Гефест принес ему и Артемиде в подарок стрелы.

В детстве пас быков Пифона [359. – С. 407-408, 412.]. Аполлон сразу после рождения убил змея Пифона, опустошавшего окрестности Дельф, чем и прославился. Аполлон постоянно посещал Делос. Согласно рассказам, Аполлон летал на колеснице, запряженной лебедями, в Гиперборею: «…Аполлон… взойдя на колесницу, пустил лебедей лететь к гиперборейцам» [260. -С. 276, 353, 407 – 408, 503, 535-558.]. Один раз в 19 лет он летал в свою далекую родину в Гиперборею [337. - С. 51.].

Важно отметить, что гипербореи и сарматы жили в соседстве. Первые управлялись кланом журавля и лебедя. Вторые происходили от амазонок. В генеалогических преданиях рассказывалось, что кыргызы тоже происходили от 40 придворных девиц-амазонок, попавших в немилость хану, за что были брошены в горную местность. Причем, по С.Ахсикенди, кыргызы управлялись кланом Каркырабека (журавля), который приходился дедом Манасу [50. - С. 47-48].

Гиперборея представлялась авторам исторических хроник чудесной страной, где все живут в самодостатке, и нет причин для войн. Они были уверены, что люди в этой стране находили свободу и обретали покой и т.д. Низами (XII в.) в своей поэме дал точно такую же характеристику владению Кыргыз, который посетил якобы сам Александр Македонский [432.- С. 765,769-775] во время своего восточного похода.

Согласно рассказам Низами, кыргызы имели Великое княжество на Алтае. Принимали у себя Александра Македонского не как покорителя мира, а как желанного гостя. Царь был поражен порядками в стране Кыргыз, где царь и народ жили в полном согласии. Среди народа не было бедных и обездоленных, униженных и угнетенных. Пышные дома с роскошными садами не охранялись, тучные стада паслись без пастухов, лавки с красным товаром не охранялись, но все добро и ценности были в целости и сохранности, и не было злодеев и воров, которые могли бы посягнуть на них. Страна Кыргыз описывалась как страна всеобщего благоденствия, счастья, справедливости, братства и равенства [312. - С. 765,769-775]. В средневековом государстве кыргызов каждый человек имел право на защиту независимо от его социального положения.

Отметим, что некоторые моменты рассказов о гипербореях имели повторение в генеалогии о предводителе древних тюрков Ичжи Нишиду и его потомках кыргызов. В нем говорится: «Ичжи Нишиду родился от волчицы… Нишиду обладал сверхъестественными свойствами: мог вызывать ветры и дожди. Он взял себе двух жен, которые, как говорят, были дочерьми – одна – духа лета, другая – духа зимы». Первая родила четырех сыновей, из которых один превратился в белого лебедя, другой царствовал между реками Афу-шуй и Цзянь-шуй под наименованием Цигу (Кыргыз) [392. - С. 16.]. Как указывал источник, Ичжи Нишиду от дочери духа лета имел сыновей – Белого Лебедя (куман) и Цигу («кыркыр» – журавля).

Возможно, в данном случае речь идет о двух тотемах благородных пернатых – Лебедя (куман) и Журавля (каркыра), которые были присущи индоевропейским племенам – предкам кумандинцев, куу кижи и кыргызов.

Согласно генеалогии господствующей династии древних тюрков ашина, происхождение тюркского этноса связывалось с областью Со, располагавшейся на севере Китая. Под владением Со понимали страну великих воинов-саков. В научной литературе область Со отождествлялась с рекой Куу/Лебедь на Алтае.

Н.А.Аристов сопоставил область Со из китайской летописи «Чжоу шу» с названием кумандинского сёёка со, кочевавшего в бассейне реки Куу или Лебедь [464.-С. 54-55.]. Т.е. происхождение рода со было связано с рекой Лебедь. По мнению Н.А.Аристова, кумандинцы и челканцы (куу кижи) – роды, состоящие в близком родстве. Л.П.Потапов поддерживал мнение Н.А.Аристова, при этом он отметил, что если даже сёёки с подобным названием не сохранились у алтайцев, «то этноним Со (в транскрипции Сого, Соко, Соо, Сокы – Л.П.) встречается в родо-племенных названиях у хакасов и даже якутов [464. -С. 55, 59].

Он же сопоставил «со» с названием родового подразделения хакасов – соко и сокы, происхождение которых могло быть связано со скифо-сакскими объединениями, которые после краха племенного союза последних, потеряв политическое единство, подверглись ассимиляции и участвовали в этногенезе многих молодых этносов Саяно-Алтая и Тянь-Шаня.

В средневековой этнонимии тюркских народов Центральной Азии племена или роды под названием «сак» обнаруживались в составе тюргешей – согэ, кераитов – сакыят, бахринов (баарин) – сукат, тяньшаньских моголов улуса Анга Торе (пл. монолдор) – сокы. Данный этноним получил широкое распространение среди современных тюркских этносов у башкир – сагит, туркмен – сакар, сары уйгуров – сокалык, тяньшаньских кыргызов – соколок, сакы, согу, казахов – сакау, шага, кара калпаков – саку, ногайцев – шаукай, алтайцев – сагат, теленгитов – сакал, хакасов – соххы, сагай, якутов – уранхай-саха и т.д.

Отметим, что в структуре кыргызов этноним «сак» входит в число широко распространенных. Его можно встретить в составе племени саруу (сакоо), кыпчак (сакы, сакоо кыпчак), багыш (кыпчак-соку или сочу), мундуз (сокучу), мунгуш (соколок), монолдор (согу), басыз (байсогур), нойгут (сакы).

В таком случае, на основе вышеизложенного можно заключить, что предками кумандицев и челканцев (куу кижи) являлись европеоидные скифские племена гипербореи и саки, которые господствовали в Минусинской котловине и кочевали на Саяно-Алтае и Тянь-Шане в скифский период. Очевидно, усуни и саки представляли два крупных объединения одного и того же народа.

Однако усуни представляли элитарный род динлинов на Саяно-Алтае, а саки родственное объединение, племена которых распространились и господствовали от Байкала до Каспийского моря, включая на юге Тянь-Шань. Античные авторы их знали как скифов-саков, а китайцы последних делили на юэчжи и сэ (сак). Возможно, поэтому разбитые владыкой хунну Модэ-шаньюем юэчжи, а затем и усуни спасались бегством от них в страну саков на Тянь-Шань, где без особых сопротивлений слились и сгруппировались с ними.

Следовательно, под предками древних тюрков области Со следует понимать местные усуно-сакские племена Саяно-Алтая и Западной Монголии, представлявшие предков кумандинцев, челканцев (куу кижи), кууларов, ондаров, кючюков, которые могли быть предками онгутов/нойгутов (тотем нохой) и др.

Отметим, что гипербореи имели огромное влияние на сложение мировоззрения, культуры, обычаев и традиции северных племен и народов средневековья. Согласно древним мифологическим рассказам, предки ариев сошли на Землю со звезд Большой Медведицы, которую почитали все индоевропейские народы. Большая Медведица считалась главным созвездием Северного неба. В центре астрального культа арийских племен помещалась Большая Медведица.

Любопытно, что современные тувинцы называют Большую Медведицу чеди-хаан («Семь царей»), кыргызы – жети-аркар («Семь архаров») или жетиген (семь драгоценных тел – звезд), эскимосы – тунгтувахлях («Большой дикий олень»), а мордвины – эрзя-покш-кече («Большой ковш»), русские – большой ковш, украинцы – воз, племена Нижнего Заволжья – телега. Возможно, именно поэтому отдельные северные племена, имевшие связи с потомками арийцев группировки теле, например, кангюйцы, назывались высокими телегами, а азы или аз-ширины имели родовую тамгу чомуч/ковш [250. -С. 44] (чомуч; ногайский род чомучлуу ас).

По сведениям Рашид ад-Дина, енисейские кыргызы управлялись аристократическим родом эди/семь [590. – С. 74]. В понимании кыргызов Большая Медведица или Жетиген ассоциировалась с Севером. Отметим, что в народной этимологии происхождение кыргызского этнонима «жетиген» (семь благородных космических тел – звезд) связывали с Большой Медведицей, состоявшей из семи звезд.

В древние времена кочевников Центральной Азии греки называли скифами, а персы – саками. В древности на Алтае располагалось владение Кангюй, на западе от которого жили асы и аланы, а на востоке – исседоны (усуни), алаты динлинского происхождения. Китайские хроники в Саяно-Алтайском крае размещали динлинов (теле), цзюеше (кюеше), гэгуней (кыргызы), синьли (канглы) и др.

Однако Птолемей на востоке от Урала помещал тибиаков, табаитов, аскатанов. В.Н.Татищев [544.-С. 179.] отождествил их с татарскими родами кара табын, кыпчак-табын и катай [544. –С. 179]. По-видимому, тибиаки Птолемея могли соответствовать названию рода фуюйских кыргызов «табандыр», которые являлись выходцами из Табынской земли в Минусинской котловине [516.- C. 100].

Табаиты тождественны с дубо [392. - C. 43] (дубоут ) [41.- C.179.] ) китайских хроник, а аскатаны – азгиши [335. - С.113; 45. – С. 61.] восточных источников. В прошлом Табынская земля также называлась Киргизской землицей и располагалась в верховьях Абакана [516.- C. 100]. Источник сообщал, что «…на Тубе де реке живут кыргызы словут тубинцы» [596.]. Аскатаны или азгиши (аз кузан/аз кутан) могли быть связаны с Аскызской долиной в Минусинской коловине. Азы являлись элитарным родом енисейских кыргызов, которые носили гаплотип R1a1. Дубо жили в степях Западной Монголии.

В 1929 г. С.А.Теплоухов впервые связал тагарскую культуру с динлинами, основываясь на том, что динлины были европеоидами [546.-С. 46. 471.]. Вслед за ним Н.Ф.Дебец [180.-С. 67.], С.В.Киселев, Л.Р.Кызласов относили ее к динлинам [603.-С. 220; 338. -С. 161; 288.-С. 180, 303.]. Г.Л.Файзрахманов [573.-С. 160], М.Г.Левин [355.], Л.П.Потапов с тагарской культурой связывали появление имени европеоидного населения Минусинской котловины [460.-С. 378.].

Отметим, что заселение территории Минусинской котловины индоевропейскими племенами с гаплотипом R1а1 началось с проникновением туда племен андроновской культуры, которые, смешавшись с местным населением карасукской культуры, заложили основу новой тагарской культуры, развивавшейся здесь с VII в. до н.э. по I в. до н.э. По мнению генетиков, индоиранские племена с гаплотипом R1a1 проникли в Южную Сибирь с юга Средней Азии, откуда начали переселяться мужские предки енисейских и алтайских андроновских племен [150.- С.405.].

И уже к середине II тыс. до н.э. определенную часть населения нынешней территории Хакасии представляли племена андроновской культуры, которые, по мнению ученых, являлись индоиранцами, о чем свидетельствовали оставленные ими могильники и иранские топонимы [444.-С. 41-43.].

Ареал распространения андроновской культуры включал в себя Западную Сибирь, Северный и Восточный Казахстан, а также Минусинскую котловину, которая считалась еѐ восточной окраиной. Считается, что человек с андроновским антропологическим типом пришел в юго-западную Сибирь из степных просторов Казахстана [438.-С. 55.].

Н.Л.Членова, опираясь на археологические материалы, свидетельствующие о появлении нового погребального обряда в Минусинской котловине, доказывала о миграции населения с Алтая и Восточного Казахстана, в конце VI-V вв. до н.э. [603. - С. 219.].

Сравнительный анализ результатов генетических исследований гаплотипов хакасов и других местных народов Южной Сибири показал, что гаплотип R1a1a у хакасов обладал наибольшим сходством с гаплотипами современных шорцев и тувинцев, что «свидетельствует о наличии единого генетического пласта в генофонде этих народов, связанного с древним европеоидным населением, ранее существовавшим на территории Южной Сибири» [586.-С. 440, 456.]. С учетом того, что все хакасские и шорские гаплотипы R1a1 входили в единую группу и имели несомненное сходство с гаплотипами носителей тагарской культуры, ученые относили их к прямым потомкам «тагарцев» [586.-С. 440, 456.].

Генетики установили сходство тагарских гаплотипов из субклада R-L342.2 с гаплотипами племен табын и унлар современных башкиров. В данном случае, унлар указывает на связь определенной части башкиров со средневековыми племенами ондар (VIII-Х вв.) в Западной Монголии. Еще больше сходства тагарских гаплотипов выявилось с «очень близким» башкирским кластером – у группы шекели венгров и у литовских и поволжских татаров.

В результате, ученые пришли к выводу: «в субкладе R-L342.2 выделяется северная ветвь, которую можно связать с андроновцами и тагарцами» и что «совокупность разных данных указывает на территорию Горного Алтая» [501.– С. 93.]. Весьма важно отметить, что ученые выявили, что гаплотипы носителей андроновской и тагарской культур представляли наибольшую близость к гаплотипам южных алтайцев и тяньшанских кыргызов.

Результаты генетических исследований подтверждали данные сведений источников, где рассказывалось о том, что кыргызы и башкиры имели тесные этнические связи с народами Южной Сибири и Саяно-Алтайского края. Гаплотип R1a1, имевший большую распространенность у башкирских табынцев, также имел наибольшую частоту у кыргызов, определявшись не менее ченм в 50% случаев [501.-С. 155].

Гаплотип R1a1 чаще всего обнаруживался у южных алтайцев и телеутов, он наблюдался также у сибирских татар, хантов, тувинцев и северных алтайцев. Следует отметить, что среди представителей северных алтайцев гаплотип R1a1 чаще всего наблюдался среди тубаларов (свыше 50 %) [63.-С. 16.], название которых восходит к имени средневекового племени дубо. Это же касается табынов. Башкирские табыны и часть хакасов имели генетическую связь с тагарской культурой Южной Сибири. У хакасов R1a1 был вторым по распространенности гаплотипом (27,9 %), который связывался с древним индоевропеоидным этническим компонентом (с эпохи бронзы), на базе которого создавался новый этнос на Енисее [586.- С. 450.].

Отметим, что А.С.Сальманов, основываясь на данных ДНК-исследований, попытался подтвердить гипотезу о тубинцах, обитавших на Табынской земле с кыргызами [41. -С. 193.], а также о происхождении табынов от европеоидных динлинов [501.–С.14,130]. ДНК-исследования показали, что табыны Минусинской котливины и часть башкирских табынов имели гаплотип R1a1, присущий древним индоевропейским племенам Саяно-Алтая, который был унаследован енисейскими кыргызами.

А.С.Сальманов, изучив генетические данные башкирских табынцев, полагает, что появление предка последних «в Южной Сибири могло произойти примерно в середине I тыс. до н.э. в составе сакского движения в Минусинскую котловину, где произошло очередное вливание восточной ветви иранского этнического мира в тагарскую культуру, так как сама она до этого складывалась на основе местной карасукской и пришлой андроновской культурах [501.-С.97-98; 574.-С.24.13.]. Отсюда он делает вывод, что «гипотеза индоиранского происхождения башкирских табынцев может опираться не только на их известные связи с усунями, но и на генетические данные самих табынцев и носителей синташтинской, андроновской и тагарской археологических культур» [501.-С. 98.].

А.С.Сальманов далее продолжает: «Население Минусинской котловины и Саяно-Алтайского нагорья во второй половине I тыс. до н.э. и в первой половине I тыс. н.э., называемое в китайских источниках «динлинами», было неоднородным и состояло из оседлых угро-самодийцев и кочевых индоиранцев. Данное взаимодействие двух указанных обществ во многом отразилось на этническом облике башкирских табынцев, сближая их с одной стороны с кочевыми племенами, с другой – с горно-таѐжными обитателями» [501. – С. 130-131].

Весьма любопытно, что отдельные сведения из китайских источников указывали на связь северных динлинов-усуней с журавлем. Согласно Д.М.Позднееву, сведения, извлеченные из китайских хроник о «северных» динлинах, рассказанные из уст «усуньских стариков» о том, что последние имели государство «Ма-син-го», т.е. «царство людей с конскими ногами», и «обитатели его имеют голоса, похожие на крик диких гусей».

В другом же рассказе говорилось, что некий «Дин-лин-Вэй… превратился в журавля, а потом через 1000 лет опять принял вид человека» [457. -С. 10, 12]. Т.е. это может говорить о том, что аристократический род северных динлинов-усуней, правивший 1000 лет, имел тотем журавля, что на кыргызском означает каркыру. Отсюда А.С.Сальманов пишет: «Приведѐнные Д.М. Позднеевым сведения свидетельствуют о наличии у восточной группы динлинов племени, имевшего птичий тотем, видимо, журавля. В связи с этим можно допустить мысль, что дубо является потомком того племени из северных (восточных) динлинов, тем более дубо, как указывалось, было связано с культом журавля» [501.– С. 80].

Отсюда можно сделать вывод, что население Минусинской котловины еще в эпоху тагарской культуры управлялось кланом царя журавля – каркыра, имевшее индоевропейское происхождение. Однако в результате тесных этнических контактов между индоевропейскими племенами и местными лесными племенами появлялись новые этнические и племенные объединения индоевропеоидов дубо.

Сюда можно отнести предков табынов и тубаларов, которые имели гаплоттип R1a1. Причем у тубаларов Западной Монголии отметка частоты распространения гаплотипа R1a1 достигала свыше 59%. Вероятно, часть индоевропейских племен, находясь в тесном контакте с местными лесными племенами, стали называться дубо («тыа» – «тыва» кижи - лесной человек) или тубаларами и табынами. 

Следовательно, из вышеизложенного можно полагать, что тагарское население Минусинской котловины действительно было не однородным по своему составу и весомую роль в обществе играли индоевропейская община во главе с кланом царя-журавля (каркыры). Видимо, в эту общину также относились и дубо, предки минусинских табынов и западномонгольских тубаларов с гаплотипом R1a1.  

Мы поддерживаем мнение ученых, которые появление объеденений, представлявших дубо в Минусинской котловине связывали с движением сакского круга племен юэчжи (тохаров), которые еще в те времена имели южные группы, кочевавшие в районах Хуанхэ (Желтой реки) в землях Куку-нора [41. –С. 113, 144-116.], где и жили племена хор-тоба. Отсюда можно полагать, что предки дубо (тоба) на севере пришли в земли своих пращуров гипербореев, потомки которых управлялись кланом журавля – каркыры.

Т.е. это может говорить о том, что и гипербореи, и дубо (минусинские табыны), проникшие первыми в Минусинскую котловину, поклонялись благородному пернатому журавлю – каркыра. Население Минусинской котловины управлялось аристократическим кланом – царя журавля-каркыры, что, видимо, отразилось в названии страны и народа кыргыз («кыркыр»), обитавшего в Минусинской котловине.

Следовательно, вполне возможно, что первые европеоиды, пришедшие в Минусинскую котловину, были предками племен тибиаков, табеитов и аскатанов Птолемея, размещавшего последних на восток от реки Урал. Мы уже отождествляли первых с табынами, вторых – с дубо, третьих – с азгиши. В средние века азы или азгиши обитали в Минусинской котловине, на Алтае и Западной Монголии. Табыны в Минусинской котловине (Табынская/Тубинская земля), в районе Уч Табын на Селенге, а дубо в степях Западной Монголии.

Структурное сходство вышеуказанного этнонима «тибиак» с хакасским «сагайях» может говорить о возможной близости языков интересующих нас двух объединений. Т.е. предки современных хакасских сагайцев и кызылцев (красные-признак европеоидности) еще в те времена могли говорить на тюркском языке и составлять ядро енисейских кыргызов.

Результаты ДНК-исследований показывают, что носители гаплотипа R1a1 – андроновцы, предположительно предки племен благородных пернатых – журавля и лебедя, мигрировали с Алтая и, слившись с местными племенами карасукской культуры, сыграли важную роль в появлении нового этнического образования динлинов в Минусинской котловине. Т.е. племена журавля (каркыра) и лебедя сыграли важную роль в формировании тагарской общности и культуры.

Это говорит, во-первых, о том, что еще в эпоху тагарской культуры в Минусинской котловине господствовали представители племени журавля (каркыра). Во-вторых, динлинское общество на Енисее не было однородным образованием. Оно состояло, по крайней мере, из двух индоевропейских групп, которые представляли племена журавля и лебедя и юэчжи-масагетского сообщества, мигрировавших в Минусинскую котловину в скифское время.

Третью группу составляли местные самоедские племена, которые постепенно вытеснялись в другие области Саяно-Алтайского края и Западной Монголии. Вместе с самоедами продвигалась и часть племен журавля, лебедя и юэчжи-массагетов (или тохаров). Компактная группа самоедов обосновалась на севере от енисейских кыргызов, где была образована отдельная ветвь динлинов-бома – алакчыны. В средние века мы в соседстве с ними встречаем родственные енисейским кыргызам племена азов, чиков, чигилей, карлуков, булаков, булагачнинов, керемучинов и других, которые располагались в степях Западной Монголии и Прибайкалья.

Очевидно, именно с этого времени началось постепенное очерчивание исконной территории предков древних азов, которые мигрировали с Алтая в Минусинскую котловину, где расположились в Азкызской долине. Отсюда они постепенно перебрались в район реки Ус и обосновались в степных районах горы Хирхара (журавль) и озера Хяргас-нур в Западной Монголии, недалеко от которых обнаруживались тувинские племена кыргыс, куулар (лебеди) и монгуш.

Если первые представляли потомков журавля, то вторые – лебедя, а третьи могли быть потомками одного из местных племен Западной Монголии, о чем будем говорить чуть далее. В средние века в данной местности располагались три  улуса – Кыргызское княжество Ус, Хуво а Западной Монголии, а также байырку (Благородной белой лебеди) в Прибайкалье. В связи с чем названия местностей, находившихся вблизи от мест обитания трех вышеуказанных тувинских племен, до сих пор сохранили древние названия, связанные с племенами ус (аз) и хуво: река Ус, степи Ховалык и Баян Талаа Ховузу.

В связи с вышеизложенным интерес представляли этнегенетические связи тувинских кууларов (лебеди) с бурятскими хоринцами (с тотемом лебедь) и кыргызским племенем жетиген почитающегося лебедя (по другой версии - голубя).

Согласно генеалогии, этноним «нохой» («собака») был общим названием хоринцев, что указывает на связь последних с алтайскими кючюками. Имя нохой последние носили еще до переселения народа на нынешнюю территорию Бурятии в период нашествий Чингисхана. Однако основными тотемами хоринцев были собака (нохой) и лебедь, что присуще было к кругу древних индоевропейцев Западной Монголии.

До прихода русских хоринцы жили обособленно от бурят и назывались хорёдами, хориларами, хори-туматами. По преданию, предки хоринцев пришли вкупе с родом Буртэ-Шоно c северной стороны Байкала. Согласно легенде, первопредок бурят Барга-батор имел троих сыновей – Илюдэр-тургэна (Олёдоя), Буряа и Хоридоя. От первого разошлись племена олют-торгутов, от Буряа – роды Предбайкалья. Хоридой стал первым нойоном хори-туматов. Он имел трех жен – Баргуджин-гоа, дочь Баргудай-мэргэна, Шаралдай и Нагаадай. От первой родилась дочь – Алан-гоа, прародительница золотого рода. От второй родились сыновья: Галзут, Хуацай, Хубдут, Шарайт и Гучид. От третьей – Харгана, Худай, Бодонгут, Хальбан, Батанай, Саган и близнецы Хайтал и Чинут.

Здесь же отметим, что один из основных родов хоринцев – галзуты – идентифицировали себя как выходцев с Алтая. Согласно легенде, галзуты пришли на Лену откуда-то с запада в период нашествий Чингиса.

Бурятские галзуты во время жертвоприношения в четверостишье призывали:

Когда шли мы с Алтая, Богородской травой очищались,

Когда шли мы с Саяна, ветками кедра очищались,

Когда спустились мы на Лену, на правом берегу осели,

Подружились с эвенками, сражались с якутами,

Воевали с цэгэнутами. Перестреливались с хайталами.

Предок галзутов описывался как бесстрашный человек, не боялся ни грома, ни молнии. Занимался кузнечным делом. В связи с чем их называли «дархан удха» (происходившие от кузнецов; от тюркского слова «от-огонь»). Именно поэтому галзутов ассоциировали с людьми «несущих огонь». В преданиях якутских хоринцев тоже подчеркивается важное значение огня для хоринцев. Однако якутские хориинцы имели тотем ворона.

Согласно преданиям во время наводнения прилетел ворон, держа во рту огниво с мешком для трута и спустил к предкам хоринцев.  Здесь же отметим, что хоринцы вышеприведенной легенде воевали с хайталами, в которых можно видеть потомков европеоидных эфталитов (кафтал, авдал). Они же, хайталы являлись восточной ветвью северокавказских кайтаков, слившихся с кумыками. Т.е. этноним «хайтал» говорит в пользу алтайского происхождения хоринцев.

Б.Р.Зориктуев писал о существовании тесных этногенетических связей между кууларами и хоринцами в раннем средневековье. По его мнению, в 536 году телесцы, куда входили и куулары, были разбиты племенем тукю. Были захвачены в плен в количестве 50 000 кибиток [107.-С. 228, 301]. После чего часть племен кууларов мигрировала в область Куку нура, в Верховьях Хуанхэ, где смешались с племенами хор, которые выделились из состава хор-тоба, имевших связь с сянбийцами, управляемыми кланом с тотемом собаки.

В результате была образована новая общность – хоринцы, которые позже мигрировали в Прибайкалье. Хоринцы состояли из одиннадцати родов. Последние делились на две группы – шаралдай (желтый, рыжый) и нагатай (от нохой-собака), и сответственно управлялись двумя кланами – галзут и харгана. К первой группе относились роды – хуасай, хубдут, шарайт и гучит, в харганатскую – роды худай, бодонгут, хальбин, цаганут и батнай. Галзуты являлись древним племенем и составляли ядро хоринцев [221.– С. 399-400].

По мнению Ц.Б.Цыдендамбаева, этноним «галзут» («бешеный», «яростный») имел связь с древним тотемом хоринцев – собакой. Т.е. галзуут мог происходить от «галзуу нохой», что означало «бешеная собака» [221.–С.399.]. Это в определенной мере подтверждало то, что галзутов в составе верхоленских эхиритов называли «нохой-уруками, т.е. людьми из рода собаки». Согласно преданию галзутов, их предок, скитаясь, ушел на Север, где не было людей. И там сожительствовал с собакой, от которой имел детей.

Его потомство назвали нохой уруком [221.-С. 400.]. В.В.Ушницкий писал о существовании рода нохой среди якутских хоро. Последние были отмечены в Усть-Янском и Борогонском улусе, где проживали хоро [598.-С. 147]. В. В.Ушницкий сопоставил хоринский род нохой урук с родом нохой и «Ногут или волостью саха, упоминаемой в документах XVII в.» [566.-С. 89-90]. Весьма любопытно, что последние также тождественны с названием крупного племени из объединения ичкилик кыргызов «нойгут» (в. «нохой», «ногут»).

Б.Р.Зориктуев считает, что после того, как предки хориинцев смешались с кууларами, последние свой тотем собаки отнесли на второй план и в качестве основного тотема признали лебедь. Сложились разные версии генеалогических преданий о предке хоринцев Хоридое, который вступил в брак с дочерью неба – лебедем Хобоши. От них разошлись все роды хоринцев, и прежде всего имевшие связь с тотемом лебедя и собаки. По мнению Ц.Б.Цыдендамбаева, к родам, почитавшим лебедя, относились хуасай, хубдут. Б.Р.Зориктуев сюда же относил роды хальбин (хангин), шарайт (шарят) и харят (кара) [221.-С. 408.-409].

Б.Р.Зориктуев пишет, что лебедя в качестве своего тотемического первопредка почитают хоринцы, куулары, хонгодоры и шошолоки. Причем, схожие версии предания о Хоридае и лебеде Хобоши встречались у кууларов, хонгодорцев, хоринцев, кыргызов и у других народов. Однако следует отметить, что все эти версии-легенды могли иметь общее происхождение и иметь связь с генеалогическим преданием кумандинцев.

В ней духи природы в виде лебедей прилетели на озеро. Решив искупаться, сбросили свои крылья и превратились в прекрасных девушек. Охотник, заметивший их, влюбился в одну из них. Он спрятал ее крылья.  Девушки-лебеди вышли из воды и улетели. Кроме одной, которая не смогла найти свои крылья. И девушка-лебедь, оставшаяся на земле, дала начало роду, который с тех пор назывался куманды. Т.е. «лебединым народом». Кумандинцы обитали в бассейнах рек Катуни и Бия.

Согласно кууларской версии легенды, однажды охотник, промышлявший на берегу озера, заметил, как восемь лебедей спустились на берег, сняли свои птичьи одежды и, превратившись в девушек, стали купаться в озере. Охотник, подкравшись, похитил одежду одной из них. Девушки вышли из воды, облачились в свои одежды и улелели. А та, которая не смогла найти свою одежду, вышла замуж за охотника. Она подарила охотнику сына. От него разошлись роды цагаан куулар, улаан куулар, хар куулар, шар куулар [221.-С. 410-411].

Хоринская версия предания о праматери-лебеди сопровождается генеалогией племени. Однажды шаманка Асуйхан (ойрат-бурят) встретила ревущего сивого быка. У нее не было мужа, но она верила, что Бурхан-Тэнгри послал ей быка в мужья. Вскоре от него родились два сына – старший Буряадай и младший – Хоридой.

Хоридой жил на острове Ольхон (возм. от монголо-тюркс. «эр/ор+хон/лебедь»). Однажды он увидел, как три лебедицы спустились на берег озера и превратились в трех девиц. Сняв с себя одежды, они зашли в озеро, чтобы искупаться. Изумленный Хоридой спрятал одежду и украшения одной из девушек. Когда девушки вышли из воды, одна из них не нашла одежду и, оставшись голой, не смогла улететь за своими спутницами.

Хоридой призвал в помощь свою мать-шаманку Асуйхан и стал молиться. В это время поднимается сильный холодный ветер. Замерзшая и обессиленная девушка оказывается в объятиях Хоридоя. Так они стали мужем и женой. Супруги имели одиннадцать сыновей, от которых разошлись одиннадцать родов. Когда они состарились, лебедица, завладев прежней одеждой, улетела в небеса. Хоринцы считают, что «предок их – лебедь, береза – коновязь». По старинному обычаю, брызгают молочной водкой в момент прилета и отлета лебедей.

В связи с изложенным хотелось бы отметить, что в трилогии эпоса «Манас» жена сына Манаса Семетея Айчурек превращается в лебедя и облетает все страны мира в поисках достойного жениха, который мог бы защитить ее народ и страну. Облетая мир, она встретила Семетея - сына Манаса, три года защищала сына Семетея от неприятелей, с помощью своих магических даров, воскресила Семетея.

Отметим, что кыргызы сохранили несколько версий легенды о вышеприведенных лебедицах, купавшихся в озере. Одна из версий посвящена генеалогии основателя Ногайской Орды Едиге (в версии родословной кыргызского племени жетиген) из племени мангытов. Несмотря на то, что в родословной кыргызского племени жетиген генеалогическое предание с лебедицами сохранилась немного в иной форме, кыргызские версии ленгенды полностью пересказывают алтайские и хоринские версии.

Согласно преданию, дервиш Чачтуу Азис во время странствия случайно замечает, как группа голубей села в камышовом озере. Подкравшись, он узнает, что последние - не голуби, а дочери-пери, которые пришли купаться в озере. Чачтуу Азис сумел спратать одежду одной из пери. Искупавшись, все голуби полетели домой кроме той, которая не смогла найти свою одежду. Она согласилась со своей судьбой и вышла замуж за Чачтуу Азиса, но с уговором, что тот не будет рассказывать обо всем увиденном.

И всегда, когда будет приходить в озеро, будет подавать знак. Но однажды, из любопытства пришел не азметно и стал наблюдать за дочерьми пери. Тут же все они улетели, вместе с ними улетела и та, которая была женой его, сказав на прощаение: «Ты сам нарушил наш уговор, теперь придет время, возвращюсь и оставлю твоего потомка.

Далее рассказывается, как старик со своей старухой нашли мальчика, который тайком питался молоком их единственной козы. Мальчик был оставлен дочерью пери, которая была его женой. Мальчика назвали эчки эмген Едиге. Т.е. Едиге, питавшийся в младенчестве молоком козы. Мальчик рос очень умным, талантливым, храбрым, мужественным и добрым [114.-С.23]. 

Согласно другой версии, однажды семь девиц-пери – купались в озере, а подкравшийся юноша-охотник успел спрятать одежду одной из них. Шестеро пери, заметив юношу, улетели, превратившись в голубей (лебедей), а седьмая вышла за юношу, но с уговором, что тот никогда не будет засветло возвращаться домой. Но однажды из любопытства охотник вернулся домой раньше обещанного времени. Заметив это, пери, обидевшись на мужа, ушла от него. Спустя некоторое время она тайком возвратилась в юрту юноши и оставила там младенца, которого назвали Жетигеном. От него пошли роды племени жетиген-кара моюн, сары моюн, кесек сары (насип) и другие [17.-С.231-232.].

Отсюда можно полагать, что аристократический клан енисейских кыргызов не случайно носил имя «иди», связанное с числительным «семь». Енисейские кыргызы как потомки индоевропейских племен очень много заимствовали от своих предков, почитавших Большую Медведицу, считавшейся главным созвездием северного неба. Большая Медведица указывала на месторасположение их страны, находившейся на краю земли, на дальнем Севере.

Поэтому кыргызы связывали происхождение аристократического клана иди с семью благородными космическими телами – звездами с общим названием Жетиген (Большая Медведица), ассоциировавшимся с Севером. Семь благородных лебедей в генеалогическом предании ассоциировались с семью благородными космическими телами – звездами Большой Медведицы, которые представляли их живое воплощение на земле.

Семь благородных лебедей, живущих среди людей, представляли небесные божества (тотем), от которых происходил аристократический род енисейских кыргызов. Возможно, этноним «юэчжи» тоже мог иметь связь с числительным «йетти/семь». Тут уместно вспомнить о юэчжи – эфталитском этнониме «hart al an» – союз семи родов. Есть мнение, что «эфталит» происходит от иранского слова «хафт», что могло означать семь племен или союз семи племен.

Следовательно, из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что Гиперборея, владение благородных пернатых журавля и лебедя, вполне могла располагаться на Саяно-Алтае, где в древности кочевали скифские или усуно-сакские и канцзюйские племена. Гиперборея могла соответствовать стране кумандинцев (лебединцев) и куу кижи - Ку-хэ или Кумании на Алтае. Здесь гипербореи встретились с лесными объединениями и, естественно, они тоже превратились в лесное племя с соответствующими названиями - «агач эри» (или дубо/тыа/тыва или бураяд).

В потомках гипербореев можно видеть лесные племена, которые имели названия, соответствующие ландшафту местности Саяно-Алтая, например, агач эри, куу (лес) кижи, йыш кижи, тыва («тыа») кижи. Гиперборея могла включать в себя земли от Алтая до Прибайкалья, где располагались владения ку-хэ, цзюеше (кыпчак) на Алтае, Цигу (Кыргыз) на Енисее, а также Ус, Хуво (хобук/куулары), байырку (тихие/мирные или благородные лебеди), ондар/онгут (от «он+куу -десять лебедей») в Западной Монголии и Прибайкалье.

Гипербореи могли быть предками ку-хэ, куманов, кумандинцев и куу кижи на Алтае, енисейских кыргызов в Минусинской котловине, хуво, кууларов в Западной Монголии и байырку в Прибайкалье. На востоке от них находились Фруны (Хунну), а на юге - Серы (Китай).

Отсюда можно полагать, что гипербореи распространили свою культуру на Саяно-Алтае, где наблюдалось широкое распространение тотемов благородных птиц журавля, лебедя, волка и собаки. В одной из версий древнетюркского генеалогического предания рассказывалось о носителях основных тотемов местными племенами Саяно-Алтая. В предании говорится, что после того, как все представители рода Со погибли «из-за собственной глупости» (в чем она проявилась – не объясняется), в живых остались только четыре внука волчицы.

Один из отпрысков волчицы жил в стране Лебедя, второй – Кыргыз (Кыркыр – журавль) кочевал между реками Афу (Абакан) и Гянь (Кем, Енисей), третий занимал район р.Чуси (Чуй), четвертый – жил в горах Басы-чуси-ши (в верховьях р.Чуй) [41.– С. 123]. В предании зафиксирован процесс формировния нового племенного союза алтайскими племенами волка, журавля, лебедя и других во главе с вольчьим кланом ашина.

Отсюда можно предполагать, что гипербореи с тотемами журавля и лебедя на Саяно-Алтае встретили кючюков и, смешавшись с ними, породили новое объединение-  племя волков в лице усуней. Возможно, поэтому в древний период племена с тотемами царя-журавля, белого лебедя, волка и собаки (кючюк) имели господствующее положение.

Соответственнно, гипербореи и их потомки (ку-хэ, хуво, агач эри – предки кумандинцев и куу кижи, кууларов, енисейских кыргызов и тувинцев) на Саяно-Алтае создали две культуры: тагарскую – в Минусинской котловине и пазырыкскую – на Алтае. В Минусинской котловине и Западной Монголии главную роль играли племена с тотемом журавля (каркыра) и волка (азы) – предки енисейских кыргызов, азов-усуней и ондаров, на Алтае – азгиши (тотем волка) и лебединцы-кыпчаки (с тотемами лебедя, журавля и собаки), а также юэчжи (тотем собаки носили: кючюки, гешу-чубань, онгуты, нойгуты, ногайцы) с тотемом красной и черной собаки.

Однако следует отметить, что тотемы благородных пернатых – журавля и лебедя – получили широкое распространение среди средневековых племен Саяно-Алтая, Западной Монголии и Прибайкалья. Тотемы вышеуказанных благородных птиц носили ку-хэ, канглы (журавль), кыпчаки (лебедь и журавль), кыргызы (каркыра), дубо, меркиты (хо-меркит/ от куба), кангаласы (саха-якутов), куулары, ногайцы (род куулар ас), хоринцы (буряты), хонгодоры (от «хон-лебедь» и «годор-шулята»), шошолоки и другие.

Любопытно, что генеалогия рода хатын-арин имеет связь с алтайскими кумандинцами, в которых можно видеть западную ветвь западномонгольских кууларов. Своего предка хатын-аринцы называли Арин тоин (милостивый господин), а супругу его – Кубей хатун, т.е. святейшей госпожой, ибо она явилась их предкам в виде лебедя, а потому «сию птицу многие из них не употребляют в пищу» [439.-С. 211.].

Ряд ученых доказывал участие в этногенезе саха-якутов трех аристократических родов кангаро-печенегов Иавдиирти, Куарцицур (от «карха-лебедь») и Хавуксингила (от Хубо/к). В названии последних двух родов можно усмотреть связь с тотемом лебедь. Кангаро-печенежские роды сохранили свои названия в структуре якутского племени кангалас, который состоял из трех родов: киллэм, чэр/дьэр, ектем. В.Ушницкий отмечал, что «среди саха лебедя считали своим прародителем в основном потомки Омогоя – намцы и батулинцы» [567.-С. 184.]. В Намском улусе якуты почитали в качестве высшего божества Кыыс-хаана «в образе лебедя» [567.-С. 184].

Следовательно, мы можем сделать вывод, что в древности и средневековье тотем лебедя был присущ не только для кочевников на Алтае, его почитали и в других кочевых обществах Центральной Азии. В том числе на землях древних племен хуньюн и хуньюй («хун-»; предки хунну) и курыканов (хори+кан), в именах которых также можно усмотреть связь с тотемом «лебедя».

Очевидно, ку-хэ и куулары (куулар ас) представляли потомков гипербореев, которые одними из первых пришли в Минусинскую котловину. Оттуда предки кууларов вкупе с кыргызами (азами) попали в степи Западной Монголии, где ими были образованы улусы Ус и Хуво. Несомнено, что еще в то время лебедь являлся тотемом древних усинцев, состоявших из двух групп алтайского ку-хэ и западномонгольского куулар.

По мнению Ц.Б.Цыдендамбаева, в этногенезе хоринцев немаловажную роль играли, наряду с монгольскими, и тюркские племена. По его утверждению, хоринские роды – хуасай, хүбдүүд, харгана, худай, халбин имели тюркское происхождение. Названия двух первых родов происходили от тюркского слова «куба» («лебедь»). Лебедь был тотемическим первопредком и остальных трех родов хоринцев [598.-С.199-206].

По Ц.Б.Цыдендамбаеву, имя Хобоши должно было бы звучать как Хубаши, что его сближает с якутским названием лебедя – куба. Отсюда он попытался сблизить Хобоши с фольклорной героиней и прародителем якутов в образе лебедя Хубай-хатун [212. –С.408]. Д.С.Дугаров считает, что, поскольку в монгольских языках слово хобоши не встречается, то это слово могло быть заимствовано из тюркского языка и вполне может быть сравнимо с главной героиней якутских олонхо Хубай-хатун. Он связывает происхождение имен Хобоши и Хубай с древнетюркским словом «куба», что означает «лебедь» [199. -С. 220-221].

Следовательно, можно полагать, что образ Хобоши (лебедицы), Хубай хатун и Ай-чурек, превратившейся в лебедицу и кружившейся над миром, мог представлять отображение в народной памяти сюжетов из рассказов гипербореев об Аполлоне, который на колесницах, запряженных лебедями, прилетал на свою родину – Гиперборею, расположенную на дальнем Севере.

Однако, ради справедливости в данном случае, мы должны сопоставить Хобоши и Хубай с именем западнотюркского племени хуво и названиями местностей Ховалык и Баян Талаа Ховузу в Западной Монголии. Отсюда можно утверждать, что западномонгольский улус хуво принадлежал племенам с тотемом лебедь – кууларам, которые имели тесные этнополитические связи с соседним владением Ус, принадлежавшим енисейским кыргызам.

Следовательно, из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что племена Саяно-Алтая могли постоянно мигрировать с севера на юг в районы рек Хуанхэ и Куку-нора и обратно. Возможно, племена лебедя куулары, еще ранее 576 года возвратились на земли своих пращуров, которые располагались в районе Куку-нора. Согласно китайским источникам, господствовавший род бахуа (бахоу), упоминаемый в «Цэу-Хань-шу», родствен с ветвью юэчжи, белокурыми выходцами из Куку нора [41. –С. 113, 144-116.]. Т.е. если учитывать это обстоятельство, то, вполне возможно, что западномонгольские племена ус и куулары мигрировали на юг в район Куку-нора и слились там со своими южными соплеменниками.

Не исключено, что это могло происходить в период формирования сяньбийского племенного союза. Вероятно, верхушку сяньбийцев представляли азы-кыргызы, которые ушли на юг и юго-запад во время противостояния юэчжи и хунну. Этноним «сяньби» мог иметь связь с кыргызским племенем ус в Западной Монголии. Имя «Сяньби» могло происходить от слияния названия племени «ус» («усин» или «усун») и титула енисейских кыргызов «би».  

Среди сяньбийских племен белые сяньбийцы, муюны, тоба, хор (хоринцы) с тотемом собаки могли иметь связь с западномонгольскими племенами. Сяньбийцы имели два дома - Муюнов и Тоба. Однако тоба уничтожили муюнов. Южные сяньбийцы управлялись кланом муюнов. Возможно, муюны и тоба-сяньбийцы представляли потомков древних индоевропейцев, заселивших Минусинскую котловину, которые в степях Западной Монголии вошли в состав союза племен усуней или юэчжи и мигрировали на юг в область Куку-Нора.

Это наше мнение может быть подтверждено тем, что имя аристократического рода южных сяньбийцев муюн, имевшее связь с тотемом собаки, сохранилось в этнонимии хакасов в форме «моюнах» («моюн ах агач - пес лесная белошейка»). «Муюн» или «моюнах» находил свои аналогии в названиях родоплеменных групп кыргызского племени жетиген сары моюн (тотемное животное с желтой окраской на шее, вероятно, пес) и кара моюн (род с черной окраской на шее).

По одной из версий генеалогии жетигены происходят от предводителя ногайцев Едиге из (ногайского) племени мангытов. Кыргызские племена сары багыш и бугу имели общего предка Кылжыр (кылжыр моюн) [6.-С.69; 55.– С.115,121 см. таблицы], имя которого вполне сопоставимо с названием родоплеменной группы хакасов – моюнах, башкирских табынов – кальсир-табын и хоринцев-галзут.

Причем племя бугу имело род с древним тотемическим именем отузуул – кючюк (кючюк – собака). Согласно легенде, у предка племен сары багыш и бугу на шее была неподдающаяся лечению болезнь («кылжыр»), из-за чего его нарекли Кылжыр моюном. Т.е. его имя как бы указывает на связь предков Кылжыр моюна с галзутами или галзут моюнами (яростные или бешеные моюны сяньбийцев) хоринцев, которые, возможно, представляли потомков сяньбийцев.

Галзуты – одно из крупных этносообразующих племен хоринцев, которые, по-видимому, имели отношение к кругу племен курыканов. Возможно, предки хоринцев представляли курыканов в составе сяньбийцев, а галзуты являлись потомками аристократического рода сяньбийцев муюнов и потому возглавили хоринцев. Этноним моюн или моюнах (лесная белошейка) также может указывать на связь его носителей с тотемом собаки с белым пятном на шее, а также с бома-алакчынами, т.е пегими лошадниками.

Например, на Саяно-Алтае среди енисейских кыргызов, кыпчаков и других алтайских племен был широко распространен титул «кашка», который ассоциировался с белым пятном на лбу тотемной лощади [390. – С. 224] и т.д. В генеалогии рода бешбакачы племени саяк кыргызов отражена связь последних с народом бома-алчакчын. Согласно легенде, род бешбакачы происходил от пяти прародителей, случайно употребивших мясо лягушки (бака), попавшей в котел во время приготовления обеда. С тех пор потомки этих пяти человек рождались пегими. Представители беш бакачы отличались признаками бело-рябых пятен на теле.

Очевидно, в данном случае речь идет о бело-рябом пятне на теле человека (особенно бывает на лице, шее и спине человека). Сохранились различные предания о существовании подобной напасти-болезни. Например, кыргызы называли эту напасть «пес» (витилиго). Бело-рябое пятно появлялось на теле человека от рождения и не имело каких-либо объяснений. Возможно, поэтому русские говорили «бес вселился».

В кыргызском языке термин «пес» («бело-рябое пятно на теле») является синонимом слова «ала», которое имеет несколько значений: пес – ала/ пестрый; ала/рябой; ала-боз (или «боз ала – бело-пегий»); ала-була (бело-пегий); ала кашка (пестро-барсовый/кошачий цвет); ак кашка/бело-барсовый/кошачий цвет; сары кашка/желто-барсовый/кошачий цвет и т.д. Вполне возможно, что русское слово «кошка» исходит к термину «кашка» (пятнистый, барсовый), а «пес – собака» к термину «пес – пегий» (от тюрк. «боз»).

Сяньбийцы первоначально жили на землях одного из племен тюрков – шато-онгутов (нойгутов/нохой+гутов), которые имели тотем собаки (нохой), что связывает последних с алтайскими кючюками, родственным азам. Согласно Рашид ад-Дину, в монгольский период одна их групп белых татар-онгутов кочевала в районе Куку-нора. Рашид ад-Дин относил онгутов к тюркским племенам и отмечал, что последние – из тех этносов, «которые не столь давно получили имя монголов» [477.-С.77.]. В Моголистане онгуты также были известны под названием нойгут [620.– С. 52-65.] (от «нохой+гут»), которые позже вошли в состав кыргызского народа.

Галзуты представляли осколки хори-туматов Прибайкалья, которые были разбиты войсками Чингисхана в XIII в. Учитывая, что в родоплеменной структуре галзутов в качестве одного из основных объединений обнаруживалось племя харганат (от «карга – ворон»), а также превалирование в его составе родов с названиями из семейства псовых – волка и собаки – можно было бы связать последних с усунями (азами/кыргызами) или юэчжи или онгутами (нохой+гутами) Западной Монголии и Прибайкалья.

Например, шоно (чино), онхот (онхон; онгут), хайтал (эфталиты-кермихионы – красные собаки), нохой ураг (нохой-уруг), шара-нохой, ногоогод (ногоод, ногоон). Есть также роды алилхай (алаахай), сагаатан (сагаатанда), саадагта (һаадагта), хатагин, которые могут быть сравнены с известными этнонимами восточных племен «алатов» и кыргызов – сагызган (сорока, племя енисейских кыргызов) и кырк саадак (род тяньшаньских кыргызов), катаган-алакчын (племя тянь-шаньских кыргызов). Род шоно («чино – волк») указывает на связь с усунями или азами, а онхот и хайтал с онгутами и эфталитами, родственным юэчжи. Галзуты, жившие с эвенками, обозначались этнонимом «гальджогир».

Отметим, что в родоплеменной структуре башкиров имелся род кальсир-табын, а у тянь-шаньских кыргызов роды – кылжыр, бору, карга, кайдоол, ногой, которые имели сходство с галзутскими. В то же время кальсир-табын и кылжыр имели тождество с «галзут».

Весьма любопытно, что согласно родословной башкирского племени кыргыз, родоначальник последних Кушык-бий имел двоих сыновей – Аккош би и Куккуз би. От первого произошли Бутамыш би, а от него Буралмыш би. От второго – Кылчан (теперь название одной маленькой деревни) и Тыныч. От Кылчана идут Уразкилде, от него Ыдай, от него Модок, а от него Бикмухамед [6.–С. 46]. Антропонимы «кушык би», кылчан/кылжыр/галзут» и «ыдай/ыд/собака» указывают на то, что башкирские кыргызы являются осколками алтайских кыргызов, возглавляемых князем Емке с тотемом собаки.

Следовательно, предки галзутов (яростные собаки) могли быть связаны с кыргызами владения Емке на Алтае. Очевидно, определенная часть этого народа, связанная с господствующим племенем с тотемом собаки/кючюк в монгольскую эпоху под влиянием могущественных монголоязычных племен, стала называться галзут нохоями или нохоями, что в последующем оформилось в качестве этнического имени определенной группы алтайских кыргызов под названием «ногой».

Вероятно, галзуты – это онгуты или кючюки в составе хори-туматов, а онгуты или кючюки – кылжыры и нойгуты (нохой+гуты) в составе кыргызского народа. В таком случае, хоринцы могли быть потомками сяньбийских муюнов и тоба, представлявших потомков древних индоеврепейских племен (тибиаков, табаитов и аскатанов) Алтая и Минусинской котловины. В Западной Монголии последние могли представлять отколовшуюся часть от основной массы индоевропейцев в лице союза племен дубо (предки тубаларов с гаплотипом R1a1/свыше 50 %), куда входили дубо, эчжы/хэйчецы/гээчжи (кангач, канглы) и милигэ (меркиты). 

В эпоху Кыргызского Великодержавия союз племен дубо и хоринцы входили в состав Великого Кыргызского каганата, где алтайской группой племен управлял клан Емке с тотемом собаки – кючюк. Следовательно, не исключено, что в IX-X вв. хоринцы представляли одну из восточных групп союза племен Емке с тотемом собаки – кючюк, подвергнувшихся монголизации с усилением монголоязычных племен на востоке, в связи с чем получивших новое монгольское имя нохой.

Тем самым, положив начало сложению нового алтайского этноса-ногай, который, очевидно, в источниках был известен под этнонимом «онгут» («нойгут» от «нохой+гут»). Отсюда можно полагать, что еще с эпохи андроновской и тагарской культур Минусинская котловина, Алтай и Западная Монголия представляли единый ареал обитания  индоевропейского этноса, очевидно, гипербореев или кыргызов с гаплотипом R1a1, который стал причиной появления племенных союзов на Саяно-Алтае и Западной Монголии с общей историей происхождения царя-журавля (каркыры), лебедя (ку-хэ), кумандинцы, куу кижи, куулары), волка (усуни-азы) и собаки (кючюки-юэчжи/массагеты), кангюйцев, которые господствовали в данном регионе и отсюда мигрировали на запад, юг (Тибет) и юго-запад (Тянь-Шань).

Следовательно, из всего вышеизложенного можно полагать, что усуни и саки представляли два объединения одного и того же народа. Юэчжи составляли северную группу саков. Юэчжи были тождественны с трехсоставным народом дубо, а последние – с уч-курыканами. Очевидно, в эпоху Таншихая аристократические кланы сяньбийцев муюны и тоба, чтобы противостоять и обуздать силы своих неприятелей, объединили западномонгольские племена в новый союз племен дубо или уч-курыкан, в группировку которого входили белые сяньбийцы, муюны, тоба, хор (хоринцы) с тотемом собаки.

Сюда же можно отнести енисейских кыргызов, владения которых составляли самую северную окраину империи Таншихая. В XII в. там, где в древности жило белое племя сяньбийцев, появились белые татары-онгуты, что может указывать на тюркоязычность определенной части сяньбийцев. Возможно, с онгутами имели связь племена сяньбийских моюнов и хакасских моюнах.

Следует отметить, что анализ этнонимии кыргызов, северокавказских ногайцев и хоринцев указывает на существование тесных этнических связей между ними в прошлом. Во-первых, кыргызских нойгутов можно рассматривать в связи с северокавказскими ногайцами, которые мигрировали на Кавказ с Алтая. Этноним «нойгут» мог происходить от «нохой+гут», что указывает на связь его носителей с тотемом собаки/кючюк.

«Нойгут» мы ранее сопоставляли с названиями родов якутских хоринцев «нохой» и «ногут». В составе девятнадцати ногайских племен встречались роды аск (аз или азык) и колгин. Первые тождественны с азами Западной Монголии, а вторые – с антропонимом «кылжыр» кыргызов и родом кангин (халбин) хоринцев, связанных с кругом племен хор-туба (дубо).

Аристократический род хоринцев галзут (яростный, бешеный) связывали с тотемом собаки. Верхоленских галзутов, вошедших в состав эхиритов, называли «нохой-уруками (имевшие происхождение от собаки). Отсюда средневековые этнонимы онгут (от «он куу/хуу/н» – «десять лебедей» или десять гузов/огузов) и нойгут (от «нохой+гут/хун»-«собака+лебедь» или собака-гуз/огуз) можно рассматривать в связи с племенем с тотемами собаки и лебеди.

В таком случае, сведения Рашид ад-Дина о кераитских (от «кер+ит»/б. волк+собака»; красно-черная собака или «кэрэ/ворон» + «ит/собака») племенах могут более конкретизировать существовавшую этническую картину в данном регионе в средние века. Этноним «кангин» («хальбин») хоринцев вполне сопоставим с названием одного из кераитских родов каркын (курыкан), что связывает кераитов и хоринцев с курыканами.

В таком случае южная ветвь курыканов называлась хор-тоба или хоринцами (хори-туматами). Рашид-ад Дин упоминал этноним каркын наряду с другими кераитскими племенами сахыят [41. - C. 179.], дубоут, албат, тонгоит. В XIII в. сахыят (сакаиты) жили в восточных горно-таежных районах владения кыргызов, наряду с курыканами, баргутами, тайджиутами. В потомках сакыят можно видеть вышеотмеченных шошолоков (от «шоко+лок», «соко+лок»), которые, видимо, представляли северную ветвь тюргешских согэ, позже вошедших в состав племен улуса Анга Торе и сары уйгуров под именем сокы и сокалык (от «сока+лык») [390.- C. 227-228.].

Этноним находит свою аналогию в названии родоплеменной группы соколок кыргызского племени мунгуш, чье происхождение связывали с тувинскими монгушами. Этноним сохранился в различной форме в родоплеменной структуре кыргызских племен нойгут («сакы»), кыпчак («сакы», «сакоо») и монолдор (согу) [55. - C. 173, 185; 6. – С. 62; 391.-С. 227-228.], чьи имена связаны с Восточным Туркестаном. Дубоут здесь представляло одно из племен дубо.

Третий «каркын» имел отношение к средневековому этнониму «курыкан», который был распространен в то время среди огузов под названием каркын [161. - C. 34.], а среди прибайкальских алакчынов кори. Существование отдельного названия алыкчынов «кори» говорит о том, что этноним «курыкан» состоял из двух частей кур/хор/хоорай-союз и кан/ «карха»/«канха»/«канглы». Попытка рассмотреть древний этноним «курыкан» в качестве двухсоставного наименования позволяет сопоставить его с этнонимами «канхоорай», «конгират», «конгодор», где первые части «кан»/«кон»/«хун» обозначали «лебедь».

Последние двое образовались от основы «канха» или «конго» и прилагательных «-ат/ай» и «дор», которые были присущи енисейским кыргызам. Например, канхоорай, чигдырдыр, табындыр, орттырдыр [516.- C. 100.]. и т.д. В этом случае название древнего княжества на Алтае Канха могло иметь значение – страна народа благородного белого лебедя (Ак Куу). Т.е. мы имеем полное право отождествить княжество Канха или Куманию с легендарной страной Гиперборея (с тотемами журавля и лебеди).

Следовательно, сведения Рашид ад-Дина о кераитских племенах ценны тем, что в его перечне родов, наряду с этнонимом «каркын», имевшим отношение к курыканам, встречались названия других кераитских племен сахыят и дубоит, которые имели связь с древними саками и дубо с тотемом собаки. Т.е. сведения Рашид ад-Дина могут служить подтверждением того, что, во-первых, курыканы имели этническую связь с саками и дубо, во-вторых, под этнонимами «кераит» («кер+ит»/б. красно-черная собака или «кэрэ/ворон» + «ит/собака») и «сакыят» (от «сбака/сак») можно видеть древних алтайских кючюков, а под античным этнонимом «сак» его тяньшаньскую ветвь.

Отметим, что если в древности источники отмечали о проживании на Саяно-Алтае и Тянь-Шане усуней и саков, то в средние века в тех же регионах располагали азов и кючюков. Отсюда можно высказать предположение о том, что усуни и саки могли быть родственными народами. Вполне вероятно, что юэчжи – это те же саки (юэчжи-массагеты), которые обитали на Алтае в степях Западной Монголии, где потомками последних считались сакыяты, шошолоки, которые представляли восточную группу племени согэ тюргешей, предков рода сокы улуса Анга Торе и сокалык сары уйгуров. 

Отметим, что кроме усуней, тотем из семейства псовых – собаки и ворона – имели тюрки-шато и сяньбийцы. Исторические источники тюрков-шато связывали с вороном. Одно из племен последних – белые татары или онгуты (нойгуты/нохой+гут) имели тотем собаки (кючюк). 

Сяньбийцы впервые появились в стране тюрков-шато, в землях онгутов, где в древности жили белые сяньбийцы, что может указывать на связь сяньбийцев с енисейскими кыргызами. Сяньбийцами управлял аристократический род муюнов с тотемов пса (белошейки). В составе хоринцев, в потомки муюнов и тоба могут претендовать галзуты. Вообще можно полагать, что хоринцы и есть потомки моюнов и тоба с тотемом собаки - кючюк/нохой.

В родоплеменном составе хоринцев в число родов, имевших связь с тотемом из семейства псовых, кроме галзут, можно отнести шоно (волк), нагадай (нохойдой), гучит (кучюк), шарайт (шарят; желтый), харят (черный), нохой урук, что, возможно, указывает на влияние юэчжи-усуней на более поздние объединения региона. В том числе, на предков хоринцев –хор-тоба (сяньбийцев).

Анализ названий вышеприведенных групп хоринцев шоно, галзут, кучит, нагадай указывает на то, что в монгольской среде часть его родов подверглась монголизации. Роды шоно (борю) и харганат могли иметь связь с усуньскими аристократическими родами волчицы и ворона (карга), что может указывать в пользу тюркоязычности усуней. Этноним «харганат» имел свои аналогии в названиях хакасских родов карга, су карга, таг карга.

Видимо, предки вышеуказанных родов представляли потомков сяньби и хор-тоба с тотемами волка, собаки и ворона. Но после распада племенного союза сяньби роды с тотемами собаки, лебедя и ворона вновь вернулись в земли своих пращуров на Севере на территории Алтая, Западной Монголии и Прибайкалья, где последние участвовали в формировании кыргызского и ногайского (нохой урук) этносов. Оттуда же какая-то часть их попала на нынешнюю территорию Якутии.

В связи с вышеизложенным следует отметить, что анализ миграционных и этнических процессов древних племен Саяно-Алтая и Западной Монголии показывает, что енисейские кыргызы, тувинцы и ногайцы являлись этнически близкими этносами, имевшими общее происхождение, начало которого было заложено в глубокой древности, относящейся к эпохе заселения индоевропейских племен Саяно-Алтайского края и формирования северных племен динлинов, усуней, юэчжи-массагетов, кангюйцев, гэгуней, дубо, сяньбийцев и т.д.

Т.е. древние индоевропейцы делились на северные, южные и юго-западные группы, которые были представлены динлинами, юэчжи и сэ (саки). Первые соседствовали с самоедскими племенами, вторые – с тюрко-монгольскими и маньчжурскими, а третьи – с персоязычными объединениями. Первые являлись предками азов, енисейских кыргызов, вторые – алтайских кючюков (онгутов, нойгутов, ногайцев), а третьи – саков. Одним из крупных объединений южных групп был союз племен сяньбийцев, который объединял тюркские, монгольские и маньчжурские племена.

Отсюда можно полагать, что еще в древние времена в составе динлинов, гэгуней (кыргызов) и других кочевых обществ были племена не только с самоедскими генами, но и тюрко-монгольскими. Т.е. древние кыргызы имели не только гаплотип R1a1, но и гаплотипы древних предков дубо (тоба-сяньбийцы), выходцев Внутренней Монголии N (N1b, N1c и N1c1 (М178) и С (С2-M217; С2а-М48; С3), присущие племенам самодийского и монгольского мира – предкам бурят, монголов и калмаков.

Сегодня мы можем назвать большое количество восточных кочевников, которые в средние века входили в состав Великого Кыргызского каганата и часть которых могла иметь отношение к потомкам тоба-сяньбийцев. Сюда можно отнести дубо, хоринцев, туматов, эхирит-булагатов, меркитов, найманов, кераитов, катаркинов, конкиратов, киятов, борджигинов, ногайцев, мангытов, орманов, ормангутов, бураядов (бурятов) и т.д.

Следовательно, гипербореи с тотемами журавля и лебедя, мигрировавшие в Минусинскую котловину, могли быть предками алтайских ку-хэ и западномонгольских кууларов, которые входили в состав союза племен древних усинцев (или усуней). Последние, закрепившись в Минусинской котловине и степях Западной Монголии, продолжали осваивать и другие прибрежные с ним регионы Прибайкалье, Куку-нор, Притяньшанье и т.д.

Однако большая группа индоевропейских племен в Минусинской котловине и в степях Западной Монголии была консолидирована под единоначалием племени ус (ас, ис) или динлинов – усуней по китайским источникам. Они же представляли народ гэгунь или гяньгунь (кыргыз) [119. - C. 62.]. Отдельные группы последних мигрировали на юг и под названием хэгу (йегу) [531.-С. 239] кочевали в горных районах Восточного Притяньшанья. Т.е. еще до возвышения хунну кыргызы имели два крупных владения: первое – гэгунь или гяньгунь – в Минусинской котловине, и второе – хэгу – в Восточном Притяньшанье.

В эпоху усиления хунну под натиском последних хэгу (йегу) или усуни стали возвращаться и консолидироваться на своих северных землях, что привело к столкновению интересов между ними и юэчжи. Усуни прогнали юэчжей на запад, а чуть позже сами тоже последовали за ними, спасаясь от хунну. Покорив юэчжей и саков, усуни обосновались на Тянь-Шане. Северная ветвь усуно-гэгуней помогла хунну покорить динлинов, а после сами обосновались в Минусинской котловине, вытесняя оттуда местные самоедские племена. Гэгуни, смешиваясь с местными племенами, активно участвовали в формировании таштыкской культуры в Минусинской котловине.

Следовательно, из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что одними из первых мигрантов, переселившихся с Алтая в Минусинскую котловину, могли быть индоевропейские племена гипербореев, позже к ним присоединились юэчжи-тохары (юэчжи-массагеты), которые слились в один этнос, управляемый кланом царя-журавля-каркыры. Это может говорить о том, что народ – енисейские кыргызы – был сформирован еще в тагарское время.

Отметим, что с древних времен Саяно-Алтай и Западная Монголия представляли единый ареал обитания индоевропейского этноса с гаплотипом R1a1, который положил начало формированию союзов племен с общим происхождением усуней, саков, юэчжи, кангюйцев, которые имели господствующее положение в центральноазиатском регионе. Сюда же можно отнести дубо и сяньбийцев. Следует отметить, что в родоплеменной структуре хакасов и тувинцев можно обнаружить потомков первых мигрантов в Минусинскую котловину и степи Западной Монголии – гипербореев и усуней.

Потомками племен журавля и лебедя могли быть азы и куулары, кызылцы и их роды улу ачын и кичи ачын, табынцы, чики, а также шорские роды – карга, су карга, таг карга, чети буур; саков – сагайцы и соххы; кангюйцев-кангиты, кангаласцы, камасинцы; юэчжей – моюнах (моюн ах агач – пес лесная белошейка) и другие. Все они были объединены под общим именем «кыргыз», что могло исходить к названию царствующего рода гипербореев – царь-журавль-каркыра.

В рамках изучения проблемы происхождения тоба и хоринцев можно рассмотреть проблему происхождения Таншихая и сяньбийцев. Отметим, что в научном мире нет единого мнения по поводу происхождения племенного союза сяньби, представлявшего собственный народ Таншихая. В.С.Таскин считал сяньби союзом племен монголоязычных кочевников группы дунху, куда входили в качестве основных родов: ухуань, сяньби, цифу, туфа, шивэй, кумоси, кидань, туюйхунь и жуаньжуань [538.].

По мнению С.Г.Кляшторного, сяньби представляли конгломерат тюркоязычных и монголоязычных племен [306.- С. 153.]. Л.Гумилев проанализировал чудесное происхождение сяньбийского вождя Таншихая (141 г.) и написал, что «Таншихай был смолоду лишен поддержки рода и все совершенное им позднее есть плод его личного таланта» [171.-С. 236]. Согласно преданию, однажды его мать «шла по дороге, услышала удар грома и взглянула на небо; тогда ей в рот упала градинка, она ее проглотила и от этого родился сын».

Однако отец, возвратившийся из трехлетней военной службы у хунну, не признал сына, ребенка воспитали родственники жены. Но Таншихай был очень умным и храбрым юношей. За его ум он был избран в совет, а позже стал вождем племени. Став вождем, построил дворец у горы Даньхань при реке Чжочеу и собрал дружину.

Весьма любопытно, что образ Таншихая полностью скопирован в кыргызских геналогических преданиях, рассказывающих об основателе Ногайской Орды Едиге из племени мангыт. Согласно генеалогии, Едиге был подброшен дочерью пери-голубя в юрт, которого вырастили старик со старухой. Т.е. он тоже, как и Таншихай, не имел поддержки со стороны своего клана.  Был умен, талантлив, храб и мужествен [114..- С.23.].

Генеалогические рассказы с градинкой характерны горцам – теле Алтая и современным телеутам. До нас дошли две версии легенды о происхождении древних потомков теле алтайских мундусов. В версии, записанной В.И.Вербицким, говорится: «После войны в одном местечке осталась одна только девица. Она после сильного дождя нашла льдинку (мус) и два пшеничных зернышка, лежащих вместе, которые подняла и съела. Сделавшись от этого беременною, девица вышла из своего уединенного места, нашла человеческое общество и там родила двух близнецов мужского пола, названных Мундус...» [142.- С. 136-137.].

Согласно второй версии легенды, записанной советским профессором Л.П.Потаповым, рассказывается, что: «...основатель сёёка Мундус родился от девушки, принадлежавшей к сёёку Кыпчак, зачавшей сына от того, что она съела три градинки (мус)» [463.- С. 145.]. Обе версии легенды утверждают о рождении предка мундусов от градинки. В связи с чем ученые полагали, что некоторые группы сяньби, в частности тоба, являлись тюркоязычными. Государство, созданное Таншихаем, просуществовало с 156 года по 338 год и охватывало земли от Уссури до меридиана Волги.

Следует отметить, что «лед» или «ледник» на тюрко-монгольском языке означает «монгу», а «град» – мондур, что может восприниматься как часть («осколок») «монгу» – ледника, что символизировало вечность «(вечную мерзлоту»). Кыргызы горные вершины со снегом и ледником, сверкающие серебряным солнечным светом, называли «кашка».

Правители кыргызов, казахов, ойратов носили титулы «кашка». Если учитывать, что Таншихай родился от градинки, которая представляла часть «монгу», то можно полагать, что в генеалогическом предании об его рождении заложена идея рождения человека, связанного с тенгрианством, где центральное место занимали Саяны и Алтай.

В восточной части Саян расположен священный хребет Мэнгэ Сарьдаг (Мэнгэтэ ул), чуть ниже, в степях Внутренней Монголии, находились земли сяньбийцев. Эти горы также были близки к землям средневековых усуту-мангунов (серебряных усинцев) и белых татар (онгутов), которые жили на бывших землях сяньбийцев.

Монголы называют Мэнгэ Сарьдаг – «Серебряная гора, покрытая вечным снегом» и ледником (из-за сверкающего серебристого ледникового света), а его главную вершину Хаан Мэнгэ Сарьдаг, где живет Мэнгэтэ – белый господин, хозяин Хубсугула и Монд. Мэнгэ Сарьдаг (Мунку-Сардык) считается обителью Абай-Гэсэр-хана и многочисленных духов Саянских гор. В древности было запрещено приближаться к горе. Градинка как раз-таки могла представлять осколок от вечной мерзлоты из Мэнгэ Сардык, за которой находились оз.Байкал и тундровые зоны Севера.

Отсюда можно полагать, что возглавляемый Таншихаем (141-181 н.э.) союз племен сяньбийцев составлял конгломерат тюрко-монгольских кочевников, куда входил ряд племен мукрины-баарины, мангу – ранние монголы, дунху, предки тюрков-шато, хунну, дубо, кючюки/онгуты и т.д. Сяньбийский племенной союз возвысился в середине II века и занимал территории Внутренной Монголии (земли белых татар-онгутов) и имел влияние на весь регион, в том числе на предков вышеназванных племен, причем чьи имена еще долго упоминались в исторических источниках, после краха империи Таншихая.

Возвысившись, Таншихай «на юге грабил пограничные (с Китаем) районы, на севере остановил динлинов, на востоке отразил фуюй, на западе поразил усунь и овладел всеми землями, бывшими под державою хуннов, от востока к западу на 14 000 ли, со всеми горами, реками и соляными озерами» [107. -С. 154.]. Из-за Таншихая хунну бежали за Тарбагатай, а затем ушли на запад, бросив Джунгарию, а динлины удалились за Саяны. Т.е. Таншихай изменил этнополитическую ситуацию в Центральной Азии.

Таншихай очистил степь от могущественных хунну и динлинов. Он создал благоприятные условия для появления и развития новых этнических образований и племенных союзов мукринов, абаров, тюргешей, енисейских кыргызов, азов, кючюков, жужан, древних тюрков, огузов, киданей, мангу-монголов, мангытов, тюрков-шато, татар, белых татар (онгутов) и т.д.

Начальный период истории Таншихая тесно связан с мукринами, приамурским племенем. Тяншихай отправил на запад большое войско из мукринов против хунну и усуней, которое было остановлено абарами в Притяньшанье. Мукрины осели на Тянь-Шане. Позже мукрины, абары, азы, кючюки участвовали в формировании союза племен тюргешей, которые делились на желтых и черных.

Возможно, под абарами следует понимать предков карлукских ябагу, которые жили на берегу реки Ямар. М.Кашгари отмечал, что по земле племени ябаку (ябагу) протекает большая река Ямар, отождествляемая с Обью. Эта река до сих пор сохранила свое древнее название среди алтайцев под именем Юмар, Омар [406.– C. 77-79.]. М.Кашгари причислял ябагу к тем племенам, у которых был свой родной язык, но в то же время они владели и тюркским языком.

В таком случае Таншихай мог иметь отношение к древним азам, которые являлись восточной ветвью усуней. Отправляя мукринов против усуней, Таншихай хотел покорить и консолидировать все силы усуней-азов и усилить свое влияние в Степи. В средневековых исторических источниках мукрины или их потомки бахрины (баарины) и мангыты (ногайцы) всегда встречались вместе с азами или аз-ширинами, а также с кыргызами с указанием об их соседстве и существовании между ними этнополитических связей.

В генеалогии же потомков Алангоа, прародительницы монголов, те же чиносы, бахрины, мангыты упоминались как близкие родственники из нуринов, происходивших от общего предка Бортэ Чино (сивый волк). Согласно родословной Чингисхана, от Боданчара родились двое сыновей – Хабичи Баатур и Бааридай. Последний положил начало роду баарин. От правнука Хабичи-Баатура Манху происходит племя мангут [311. - С. 46].

Стремительный взлет и расцвет государства сяньбийцев при Таншихае не мог просто так исчезнуть из памяти кочевников Степи. Возможно, крах государства Таншихая остался в народной памяти как уход предков монголов в мифическую местность Эргунэ-кун, где укрылись от враждебных племен семейства Нукуза и Кияна. Позже, когда залечили раны, оправились, их потомкам – кузнецам удалось расплавить целую гору и выйти из труднодоступной местности в Степь.

Среди выбравшихся из Эргунэ-Куна был и предок Чингисхана Бортэ-Чино [477.-C. 9.], который жил примерно в X в. Т.е. в то время, когда енисейские кыргызы уже не могли контролировать земли, расположенные на востоке от их владений, и в связи с чем появилось новое государство ранних монголов Мангу, где возможно, основной костяк его народа составляли племена из нуринов чиносцы, бахрины (баарины), мангыты и и им родственные объединения.

Однако отметим, что легенда о мифической стране Эргене-кун очень схожа с бегством предков ашина из Восточного Туркестана на Алтай, где они занимались обработкой железа и кузнечным делом, изготовляя оружие для своих господ жужан. Это может говорить в пользу того, что часть племен сяньбийцев являлась тюркского происхождения.

Следовательно, в легенде о мифической стране Эргене-куне говорится о двух этапах истории потомков волчицы. К первому этапу относятся события, связанные с историей возрождения ашина-тюрков в конце V в. н.э., когда предки тюрков, разбитые государством Това-Вэй, бежали на Алтай, где позже смогли возродиться.

Очевидно, в это же время мукрины вернулись к землям своих восточных соплеменников в Приамурье. С ними вместе на восток ушла часть племен белых татар-онгутов, сяньбийцев, усуней, абаров и других, которые стали жить на востоке от Ангары в Забайкалье и Приамурье. Возможно, сяньбийцы пришли сюда сразу, после краха империи Таншихая.

Ко второму этапу, скорее всего, относятся события периода ослабления Великого Кыргызского каганата и возрождения монголоязычных племен мангу, которые рассматривались как ранние монголы, племена которых  экспортировали с берегов Амура монгольский язык и культуру в степи Западной Монголии. В связи с чем под вниянием монголоязычных племен мангу и других подверглись монголизации и енисейские кыргызы, их союзники карлуки, кёк-тюрки, другие тюркские племена Западной Монголии и Прибайкалья.

Сюда же можно отнести хори и тоба, которые по мнению ученых были монголоизированы в Х в. Видимо, именно к этой эпохе относятся замечания Рашид-ад-Дина, который отмечал, что онгуты (нойгуты/нохойгуты) из тех этносов, «которые не столь давно получили имя монголов» [477.–С.77.]. В числе потомков Алангоа находилось племя чинос, которое могло представлять кёк-тюрков. Согласно Рашид ад-Дину, чоносы  являлись ответвлением борджигинов, откуда вышел Чингисхан. В родословной рассказывалось, что Чаракэ-Линкум имел троих сыновей: Улукчин-Чинэ, Гэнду-Чинэ и Суркудуку-Чинэ. От двух его старших сыновей разошлись роды чоносцев.

Рашид ад-Дин и Абул Гази Хивинский распологали енисейских кыргызов в Минусинской котловине и на Ангаре, в стране Алакчын. На востоке от енисейских кыргызов они поместили туматов/хори-туматов (хори и тоба) и баяутов. Туматы жили в Западной Монголии, а баяуты на Селенге. Причем, здесь же, на Селенге были помещены кыргызы, согласно сведениям, из книги «Китаб ахбар-и киргиз ва Селенга», приведенных в труде Ибн Вали. По его информации, страна кыргызов была смежна с Селенгою. Центр этой области находился в Каракоруме [395.- С.34].

Следовательно, из всего вышеизложенного можно сделать следующе выводы: во-первых, в IX-X вв. кыргызы в степях Западной Монголии и Прибайкалье встретились с племенами потомков сяньбийской группировки хори и тубо, которые в новых условиях создали новые племенные союзы баяутов, туматов (хори-туматов), активно участвовавших  в этногенезе золотого рода, происходившего от праматери всех монгольских племен Алангоа. 

Во-вторых, кыргызы, слившись с ними, помогли последним возродиться и совместно с ними создали новые союзы племен мангу, усуту-мангунов, борджигинов, кераитов, найманов, меркитов, татар, которые сыграли важную роль в истории восточных племен Центральной Азии в монгольский период.

Таким образом, анализ этнических и миграционных процессов древних кочевых обществ Притяньшанья и сопредельных регионов, в частности, Саяно-Алтайского края, показывает тесную этногенетическую и этнополитическую связь между европеоидными и монголоидными племенами региона. Племена андроновской культуры в лице гипербореев с тотемами благородных пернатых журавля (каркыра) и лебедя сыграли важную роль в этногенезе племен тагарской культуры Саяно-Алтайского края и Западной Монголии.

По-видимому, еще в скифскую эпоху на Саяно-Алтае и в Западной Монголии существовал европеоидный этнос, представлявший древних тагарцев гипербореев или кыргызов, который состоял из трех племенных групп или союзов ас катанов (аз гиши), тиабиков (табынов) и табеитов (дубо). Первые жили на Алтае (азгиши), Минусинской котловине (азы) и Западной Монголии (куулары и усинцы), вторые – в Минусинской котловине (табыны), а третьи – в степях Западной Монголии (дубо) и Прибайкалье (байырку). Очевидно, именно этот тагарский этнос и его племена сыграли важную роль в сложении племенных союзов усуней, саков, кангюйцев, гэгунь, цзюеще, юэчжи, хунну и других. 

Табылды Акеров, доцент, кандидат исторических наук

Источник: NazarNews.kg